Ветер нагваля или Прощание с доном Хуаном

Ты помнишь? Я одержим был каким-то буйным ветром перемен, смутным предчувствием громадного счастья. Потащил за собой тебя. «Мы — итальянцы!» (почему-то, возможно это связано с пылкостью их чувств). Помнишь? Писал белые стихи.

«…Большая сладкая горячая весна! Душистый тёплый воздух обмахивает случайных прохожих. Ты приходишь тихо. Осторожно, на цыпочках скользишь на кухню. Случайно гремишь посудой и… вновь тихо. Я делаю вид, что сплю. Я жду тебя. Ты входишь — неожиданно — я «просыпаюсь», и мы забываем про свою усталость и пьём медовый сок любви…»

или

«…бешеный от поцелуя бег. Залит счастьем. Кричу о чём-то в небо! Удивляю прохожих. Неистово бегу. Неоновый свет рекламы отбрасывает блёклые тени… Отражается вопросительными знаками — где и как ты сейчас?»

А как я запоздало летом примчался к тебе в общежитие. Все только что разъехались на каникулы. Уехала и ты в свою Диканьку. В помещении ещё держался запах свободы твоих сокурсниц, уезжающих и пакующих наспех чемоданы и сумки. И я, как одинокий зверь, почуяв этот волнующий запах, — затосковал, загрустил нечеловечески, тянул из воздуха твой аромат и был готов бежать по следу на поиски тебя куда и как угодно далеко. За любовью, счастьем и свободой. Всё ты…

Прости…

В той бессознательной юности своей я был занят непонятными даже себе самому поисками неясной, будоражущей душу, свободы.

Свобода от чего, от кого? Начал тебя всё больше придумывать, создавать свой туманный образ и встречался впоследствии уже не с тобой, а со своим воображаемым идеалом. Разве могла ты тогда соответствовать моим полубредовым полусумасшедшим представлениям о не существующей мифической женщине—героине? О той, которая будет подле меня, искателя свободы. На море дуют ветра! Ветра гнали меня. Я оставил тебя и помчался дальше в поисках своего обманчивого идеала.

Прости меня…

Я чувствовал твою искреннюю любовь. Твоя любовь — это мятежное море. Это необъятная синь неба над морем. Это зарево солнца, встающего из-за бесконечного горизонта. Это парусник надежды, белеющий вдали. Это солёные брызги слёз. Это горячий песок твоего тела… Я окунался и купался в твоей нежности, теплоте, участии, живом сопереживании. Такое всё первое, чистое, юное, свежее. Бог отвалил мне целую ТЕБЯ! Это был царский подарок! Вот же оно! Спускалось, давалось. Всё ты… — Не взял, пренебрег, потерял. Уехал, ты помнишь, потом заграницу. Кажется, что-то наобещав. Тосковал на чужбине, вспоминал вновь тебя, — тебя так не хватало! — снова приезжал, подкидывал надежды, окрылял…

О, боже, что я пропустил. Сквозь что прошёл мимо!? Говорят, мужчина носит в себе печать первой женской любви. Да, это так. То, что шло от тебя не было фальшивым. Я это понял позже. Я это искал потом всю жизнь, да так и не нашёл! Иногда женская любовь восходит, воспаряет до божественного уровня… Это была — единственная — ты — для — меня!

Мог ли я предположить тогда, что сразу столкнусь, войду, прикоснусь к настоящему, подлинному переживанию любви и отопью из чаши бессмертия?!

…Утрачено. Не вернуть. Поздно. Сердце моё сжимается и плачет, плачет, плачет о потере…

Но мне в жизни очень повезло. Я повстречался с Богом. Теперь я вижу — Ты! — готовила меня к встрече с Ним, показав любовь истинную, тихую, смиренную, страдающую, не требующую выкупа и оплаты. Любовь человеческая приближает нас к Богу.

Я уже разделил и несу твою ношу… Мне страшно вспоминать ту боль, перенесённую тобой, когда ты осознала, что я уеду далеко один, без тебя, насовсем. Как ты была ранена, милая, бедная моя! И вынесла всё и выстояла. Вышла замуж за знакомого милиционера, — любила ли ты его?! — сменила именитую фамилию Дейнека, родила…

Прости меня, Ольга!

Год спустя после нашей разлуки мы встретились последний раз опять. Я был проездом в твоём—нашем городе. Обнаружил тебя врачём, работающим в больнице. Ты пригласила домой, показывала своего грудного ребёнка. Боялась ревности мужа, косо поглядывала на меня твоя тёща, у которой вы жили. Пробыл у тебя недолго и, полный воспоминаний, с тяжёлым чувством ушёл…

Песочные часы ссыпали вниз последнюю горстку золотого песка. Прошло много лет.

Где ты теперь? Постарела сильно?

Ох, и бросали же меня волны бурного житейского моря! Скоро выезжаю к тебе. В цветочный город. Я буду тебя искать. И если тебя не будет в городе, я приеду в твою сказочную Диканьку, слышишь? Где летают черти и ведьмы. Мне нечего терять.

Меня не узнать. Я уже далеко не юный, отрастил себе длинную бороду и, быть может, похож на молодого дедушку. Я другой, или такой же? Кажется, из меня потихоньку получается писатель. Меня разыскивают люди. Но мне не нужно ни известности, ни денег, ни славы. Искренне хочу покоя и одиночества в природе. Вот только, ты…

Возможно, мне скоро уходить очень далеко, надолго, навсегда. Не надо ничего, только посмотреть на тебя. Последний раз сказать тебе, что я всю жизнь носил тебя в себе. Что по-прежнему меня мучит жажда, тоска и очень хочется пить. Жадно глотать свободу и необъятную любовь к Богу. Что ранен тобою кровно, неизлечимо, навсегда.