Ветер нагваля или Прощание с доном Хуаном

Не могу не верить старому индейцу. Скорее всего, это был лазутчик, чужеродная энергия. Да и пройти сквозь неё не мог. В конце сна я испытал характерное чувство страха. И вообще неорганические существа очень опасными могут быть. Вот только в осознанных снах они редкость… Так, значит, не кошка Мося это моя была. А ветер откуда? Скорее всего, энергетические трюки от неорганики коварной исходили. Сначала иллюзии создавали. Потом засосать меня хотели. Не вышло.

…Ну, что ж, пора подводить итоги из предложенных версий. Итак, мой подход будет творческим, интегральным, всё буду учитывать! Наблюдать и рассматривать в будущем. Но более доверять традиции нашей народной и магической. Надо бы, конечно, и христианско-православный подход ввести. В данном случае он не будет сильно отличаться от магического. Но не буду сновидцев-читателей перегружать.

Ну, вот… Спокоен я теперь. В заботливого дедушку превратился. Накормил читателя теорией. Вооружен он теперь до зубов. И мне можно расслабиться. Что там дальше у меня? Про своё житьё-бытьё деревенское продолжу сказывать…

Живу, значит, себе потихоньку, живу. Вдруг, — здрасте — явилась, не запылилась незнакомка та. Кто такая?

Читатель, наверняка, заметил некую особенность и странность авторского изложения, лицедейство, некое смешение стилей. Особенно, в этой главе. То он в роли мага выступает, доном Хуаном ведомый, то от лица деревенского смекалистого русского мужичка говорит. А смотришь, в нём поучительность современного психолога обнаруживается. То писатель лезет—вылезает со своими амбициями, который с читателем запросто и на дружеской, короткой ноге. Потом, глядь, — да автор же христианский монах—отшельник в миру, вовсе в Бога верующий… Да, так это. Много личностей в нас проживает. Их гораздо больше, чем принято считать, и все они своё «я» имеют. Так у каждого человека. Мы состоим из разрозненных многих частей, дёргающих нас в разные стороны. И духовный вопрос заключается именно в том, что бы всех их объединить, свести в единое неконфликтующее целое. И у меня здесь нет никакого противоречия и хаоса, ибо все эти мои внутренние личности прекрасно уживаются и ладят друг с другом. А главное, цель имеют одну и стремление высокое — любовь. Но лицедейство же верно замечено. Я дона Хуана в лицедействе обвиняю и обвиню ещё по большому счёту, но сам причастен, ох, причастен к нему. Писателю позволительно. С кем поведешься, — а вся книга с доном Хуаном связана — оттого и наберёшься…

Итак, я сидел за столом и писал. На чердаке что-то осторожно грохнуло. Я к этому привык. Так коты и неорганика шалят. Потом вздрогнула дверь дома. Заскрипели доски коридора: кто-то, мягко ступая, шёл и во входную дверь моей комнаты постучали. Вот так: «тук-тюк».

Готовый отвлечься на сиеминутное вторжение соседей, ответил: «Войдите». Дверь распахнулась (мне показалось шире обычного), и на пороге очутилась — она! Стройная, молодая, симпатичная девушка, рыжая чёлка, курносый нос, в лёгком воздушном белом платьице в жёлтый горошек. Потерялся во мне маг, и писатель даже запропастился куда-то.

— Здравствуйте, — растянуто-певучим обвораживающим голоском начала она, — мне сказали, здесь живёт Терентий Смирнов.

— Да… (пауза).

Больше я ничего не смог произнести. Удивляясь столь для меня волшебной неожиданности. (вспомните удивление в моем сне).

Тут-то внутри меня постучался в голове и напомнил о себе маг и специалист по сновидениям: «Вспоминай свой с-о-н!» «Ну, конечно, — пронеслось у меня быстрой мыслительной реакцией. — Мне всё уже известно. Новое неожиданное, но опасное знакомство, симпатия, — моя гостья. Сон уже рассказал».

— Вы проходите, не стесняйтесь, — наконец, отреагировал я, овладевая ситуацией. Таинственный и скрытый во мне маг, которому уже известно не мало, начал свой сталкинг, изображая из себя простоватого деревенского мужичка. — Присаживайся (уже на «ты»), в ногах правды нету…

Ах, как мягко и элегантно она уселась в дедушкино кресло! И начала мне лепетать про погоду, что еле добралась до меня, и так трудно было вообще разыскать, и что многое знает обо мне от какой-то нашей общей знакомой. «Врёт», — подумал я, мельком кидая на неё внимательные взгляды… И, что она фанатка Кастанеды и очень любит сны, приключения, риск, волшебство и путешествия… Так давно хотела поучиться у опытного сновидящего, но в городе меня застать ей не удалось. Тогда она дерзнула приехать ко мне сюда в деревню и пожить в гостях хотя бы недельку. И надеется, что её не прогоню. И ещё извинялась за свой дерзкий поступок. Но якобы поделать с собой ничего не может. И в самом конце сообщила, что её зовут Маша и она из Москвы.