Ветер нашей свободы

Он снова подходит и присаживается рядом.

— Сейчас мы проведем вместе самые увлекательные и прекрасные часы твоей жизни. Ты познаешь, что такое истинная боль и это, поверь мне, будет самым лучшим, что ты испытывала. Я научу тебя любить, быть покорной. Наконец ты уяснишь, что такое настоящий мужчина, а не твой мерзкий неудачник. У вас с ним был секс? Не отвечай и так все знаю, но то, что будет происходить в этой комнате между нами не идет ни в какое сравнение с тем, что делали вы с ним. Это будет настоящим блаженством, чистым удовольствием. Ощущения на грани жизни и смерти всегда самые сладкие, хотя и мучительные. Наберись терпения — самое интересное ждет тебя впереди.

Закрываю глаза, пытаясь абстрагироваться от его мерзких слов, не думать о том, что ждет меня впереди. Хоть бы смерть пришла ко мне раньше, чем этот умалишенный сделает со мной все то, о чем мечтает. Уже не верю, что меня кто — то сможет найти, так хотя бы не мучиться сильно. Я не боюсь боли, я боюсь чужого безумия.

Лежу, зажмурившись, и просто считаю. До ста, двухсот, тысячи — неважно, главное, ничего не чувствовать. Погружаюсь во тьму, лишенную звуков, запахов и ощущений.

Но вдруг какое — то слабое жужжание врывается в спасительную тишину бессознательного. Не сразу понимаю, что это, но когда до меня доходит — чуть не кричу от радости. Этот звук настолько близкий и родной, что сердце пропускает несколько ударов и на несколько бесконечных секунд замирает, разрастаясь до небывалых размеров, наполнившись надеждой.

Может быть, это только бесполезные мечты, шутки подсознания, но с каждым мгновением все больше уверена, что слышу подъезжающий мотоцикл.

42. Я люблю тебя

К месту назначения мчались изо всех сил, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, — словно сошли с ума. Если хорошенько подумать, то столько проклятий и матов в свой адрес мы не получали, наверное, никогда, но кого это волнует?

Матильду посадил себе за спину — хотел быть уверен, что она никуда не денется, хотя ее близость, тонкие руки, истерично вцепившиеся в мою куртку — все это раздражало до крайности, но и это готов был терпеть ради своей цели. Да и в качестве навигатора девушка бесценна, потому что в этой глуши сам чёрт потеряется. Не знаю, чем занималась бабка Кира, живя здесь, но быть в центре внимания она явно не стремилась.

— Почти приехали. — Матильда нетерпеливо ёрзает сзади, пытается перекричать рёв трёх мощных моторов. — Вон там, видишь? Халупа деревянная. Туда нам и нужно.

И я действительно замечаю старый дом, почти такой же зловещий, как и тот, что совсем недавно взлетел на воздух. От мысли, в каких отвратительных условиях Кир держит мою Птичку, сводит челюсть и темнеет в глазах. Не знаю, смогу ли остановиться и не убить его? Нужен ли мне такой грех на душу? Но сейчас, на подъезде к развалюхе, могу убеждать себя в чем угодно, но в глубине души убежден: стоит увидеть хоть одну крошечную ранку на ее теле, потеряю над собой контроль. И тут уже вряд ли кто — то сможет со мной справиться.

— Фил, нельзя вплотную к дому парковаться. — Девушка теребит меня за плечо, привлекая внимание. — А то Кир может что — то раньше времени заподозрить. Он страшный человек, ты даже не представляешь насколько.

— Смотрю, он тебе не очень нравится. — Торможу возле лысого чахлого дерева. Я не хочу вести с Матильдой долгие беседы. Во всяком случае, не после того, что она со своим дружком сделали с Арчи.

— Шутишь? — Ее голубые глаза больше пятирублевой монеты. — Он же маньяк! Конечно, он мне не нравится! Я же нормальная девушка.

Нормальная? Она серьезно? Как может быть нормальной та, что могла так долго молчать о том, что Кир — маньяк? Чем бы ее молчание ни было вызвано, ему нет оправдания. Не знаю, может быть, Ястреб настолько хорош в постели, что она так держится за него, но он явно не стоит всего этого дерьма.

— Ну, а если ты знала обо всем, то за каким чертом молчала? — Вопрос вырывается раньше, чем успеваю себя остановить. Нет, никогда мне не понять этой больной логики. — Моя хата с краю, да? И как спалось после всего этого? Нормально? Ты хоть понимаешь, что пока вы со своим приятелем помогали Киру прятать трупы, он не остановился бы? Чего ты боялась? Ястреба потерять?

От каждого моего слова она будто съеживается, и, обняв себя за плечи, Матильда пытается успокоиться. Мне хочется схватить ее и трясти так долго, пока в красивой голове все не встанет на место. Но на это нет времени — нужно торопиться. Если хоть часть из того, что она рассказала — правда, то дорога каждая секунда.

— Когда Кир впервые вынудил Ястреба помогать ему, тот даже не знал, на что идёт. — Она смотрит в сторону, голос дрожит, а в глазах плещется неизбывная тоска. — Кир пригласил нас на шашлыки, но только развлечения после застолья оказались не для слабонервных. Пьяный Ястреб сначала воспринял все, как шутку, розыгрыш, да и я смеялась как дурочка, но никто и не думал шутить.