Ветер нашей свободы

Смотрю по сторонам и вижу вокруг такой мрак и ужас, что хочется разнести этот притон к чертовой бабушке. Липкий пол, который, наверное, никогда не мыли, заплеван и залит всем, чем только можно. С потолка свисают грязные пластмассовые плафоны, не пойми, какого цвета. Справа, в углу, расположена невысокая сцена, на которой торчат два пилона и колченогий стул. Под приглушенную музыку три полуголые девицы сомнительной красоты выписывают фигуры, как им кажется, высшего пилотажа, при этом трогают себя везде, где только можно. Стриптизерши пьяны, а, может, чем другим одурманены как, впрочем, и многочисленные посетители этого мрачного места.

Добрая половина отдыхающих столпилась возле сцены, и пихают свои засаленные купюры девушкам в трусики, от чего те кокетливо подмигивают и принимают наиболее, по их мнению, сексуальные позы — так сказать, в качестве бонуса.

— Кошмар какой-то, — морщится Роджер, глядя на сцену. — Пообещайте, что даже на мои похороны не позовете таких девиц.

— Торжественно клянемся! — соглашается Арчи, а я молчу, оглядываясь по сторонам. Не вижу нужды что-то здесь комментировать — по-моему, и так понятно, в какой гадюшник мы попали.

Замечаю слева барную стойку, облепленную разношерстной компанией желающих выпить. Направляюсь туда, по пути распихивая неудачно попавших под ноги пьяниц. Кто-то обиженно вопит в спину визгливым голосом, но нет ни времени, ни желания останавливаться и смотреть, кого я там зацепил. Топот сапогов указывает, что друзья не отстают ни на шаг — усмехаюсь, представив, как мы выглядим со стороны: закованные в кожу и металл рыцари ночи.

— Добрый вечер, — устало смотрит на меня темноволосый худощавый парень с россыпью прыщей на бледном лице. Местный бармен неприветлив и хмур — под стать своему рабочему месту. — Что вам налить?

— Ничего. — При моих словах юнец хмурится и скептически окидывает меня взглядом. Наверное, не привык, что кто-то здесь отказывается от выпивки.

— Если хотите кушать, то пройдите за столик, — машет куда-то в бок рукой и теряет к нам всяческий интерес. — Вас обслужат.

— Хозяин на месте? — Роджер выстукивает ключами по липкой стойке какой-то мотив.

— Если какие-то жалобы, — не поворачиваясь к нам, говорит бармен и продолжать тереть грязной тряпкой мутный бокал, — то вон книга, в нее все запишите.

— Я тебе сейчас на лбу претензии почище любого каллиграфа напишу, если не скажешь, где хозяина найти! — ярится Арчи, темнея глазами.

Парень вскидывает на лысого равнодушный взгляд и продолжает свою бесполезную работу, будто издеваясь.

— Нашлись тут бунтари, — хмыкает наглец. — Если бы я по любому поводу, когда вот так стоят и пальцы гнут, хозяина звал, то работать времени не оставалось.

— Смотрите, — восклицает Роджер и указывает куда-то в угол.

Успеваю заметить скрывшегося там Борова — уже знакомого по визиту в мой дом.

— Куда вы? Охренели совсем? — кричит бармен нам вслед. — Сейчас полицию вызову! Убирайтесь оттуда. Охрана!

"Если вся охрана в этом дерьмовнике такая же, как тот тип на входе, то угроза слабая", — крутится в голове, пока я бегу к тому углу, где скрылся уже знакомый товарищ. Забегаю за угол и оказываюсь в темном коридоре, где под потолком, сиротливо повесившись на проводе, качается из стороны в сторону тусклая лампочка.

— Куда он побежал? — Арчи останавливается рядом и озирается по сторонам. — Туда!

И бежит в ту сторону, где мелькнула тень. Коридор узкий и длинный, пол его покрыт вытертым, рваным кое-где линолеумом, а стены выкрашены неровным слоем — краска местами слезла, обнажив побелку. По таким интерьерам удобно людей на казнь водить.

Чем ближе мы к финишу, тем отчетливее слышатся голоса — значит, люди близко и, возможно, мы все-таки на правильном пути.

— В бар, наверное, уже полицию вызвали, — на ходу смеется Роджер.

— Не думаю, — Арчи задыхается, но старается не показывать вида, что бег — не его любимый вид спорта. — Вот пришить нас могут, и транспорт наш на металлолом разобрать, а ментов сюда вряд ли пригласят. Сам видел, какой контингент здесь ошивается — никому проблемы с законом не нужны.

Странно, но нас никто не преследует, и это немного разочаровывает — с удовольствием бы начистил кому-нибудь морду.

— Это какой-то бесконечный бег у нас получается. Мы, случайно, не по кругу носимся?

— Все, не ной! — Арчи от моих слов морщится и, остановившись, опирается руками на колени, опускает голову и пытается привести дыхание в норму.

— Запишись в спортзал, лысый, — усмехается Роджер.

— Так, ладно, не шумите.

Коридор сворачивает налево, и в небольшой нише притаилась дверь. Серая и невзрачная, ее практически не видно, но мое зрение уже привыкло к тусклому свету, льющемуся с потолка, поэтому сразу ее замечаю. За ней слышатся голоса, какое-то шуршание, стук. Пока размышляю, входить сразу или немного подождать, Роджер, как всегда стремительный и бесстрашный, ногой открывает путь к цели. Прямо боевик какой-то.