Ветер перемен

Путешествие закончилось, когда он понял, что вокруг стало шумно – вероятней всего они вошли в какой-то порт. Во всяком случае, он различал смутный гул голосов, а также слышал, как боцман на другом корабле свистел в свою дудку, отдавая команды.

Похоже, место было не очень людным, и скорее напоминало причалы перед каким-то замком или небольшим городом.

Перед портом к нему спустился все тот же молчаливый человек и завязал ему рот, да и на голову накинул какой-то колпак.

По слуху Тирек определял, что прошло несколько часов, наступила ночь, и несильный гомон за бортом утих окончательно. Лишь после этого к нему спустились несколько человек, отвязали от столба и грубо подняли.

– Не вздумай рыпаться, Ланнистер, – раздался негромкий голос около уха. – Если дернешься, то я познакомлю твою печень со своим ножом. Усек, скотина?

Тирек молча кивнул головой, показывая, что все понял. Если у него и были мысли о побеге, то после этих слов он решил никуда не торопиться. Очень сильно хотелось жить, да к тому же, если его не убили сразу, то он был нужен этим людям. А значит, шанс еще есть.

Вот только все, что произошло впоследствии, было направлено на то, чтобы испытать его крепость и силу духа.

Его бросили в повозку, привезли в какую-то усадьбу и запихнули в глубокий каменный подвал. Свет проникал сюда сквозь узкое, закрытое решеткой окошко под потолком. Утро в этом помещении наступало ближе к обеду, а темнеть начинало уже через пару часов.

В стену было вмуровано кольцо и его привязали к нему тяжелой цепью. Другой конец цепи заканчивался на его правой руке.

Здесь еще был грубый топчан и склизкая бочка, служащая для его нужд. Никто ее не выносил, и уже через несколько дней она стала вонять, как незнамо что.

Вначале его допрашивали. В подвал спускались три человека. Два из них были обычными и тупыми «быками». С течением времени, по тому, как они обращались друг к другу, он запомнил, что наиболее здорового и глупого кличут Башкой, а его младший «брат» носит почетное имя Сипатый.

Эти ублюдки ничего не знали и ничего не спрашивали. Они просто были на подхвате и любили мучать других людей и причинять им боль. В этих случаях в их тупых глазках разгорался азартный огонек интереса.

Их главного – худого и морщинистого человека, звали Перченый Краб, и он приходил за тем, чтобы задавать вопросы. Когда Тирек не торопился на них отвечать, Башка и Сипатый привязывали его к топчану и начинали пытать.

Факелами они прижигали ему кожу, наматывали на голову веревку и закручивали ее с помощью палки, а иногда и просто били своими здоровенными кулаками.

После того, как они вырвали ему несколько ногтей, Тирек сломался и начал отвечать на все, о чем его спрашивали.

Вопросы не отличались разнообразием, и касались главным образом определенного круга лиц: Джейме, Серсеи, Тириона, Тайвина, Джоффри, Давена, и всей остальной его родни… Их привычки, сильные и слабые стороны, их цели и особенности взаимоотношений…

Очень часто поднимался вопрос о Западных землях и Утесе Кастерли – сколько золота накопили Ланнистеры, сколько еще остается в шахтах и рудниках, как много воинов они могут выставить, как к ним относятся знаменосцы и другие дома?

Эти и подобные вопросы сыпались нескончаемым потоком. Перченый Краб задавал их тихим, обманчиво ласковым голосом. Если Тирек надолго задумывался, то два «быка» моментально помогали ему освежить память.

Он рассказывал все, что знает, о чем слышал и о чем догадывается.

Чего боится король Джоффри? Правда ли то, что он наслаждается пытками и обожает мучить других людей? Трахает ли Лансель королеву? Как Тирион относится к остальным своим родичам? Остались ли верными карлику горские племена из Долины? Как Тайвин общается с Киваном и все ли у них так гладко? Сколько денег тратят Ланнистеры на свое войско?

Эти, и десятки иных вопросов задавали ему в те дни…

Это продолжалось долго, очень долго. Совершенно спокойный Перченый Краб, высунув от усердия кончик языка, старательно все записывал при свете чадящих и трещащих факелов.

Тирек не был дураком и понимал, что рано или поздно, узнав все, что можно, его убьют. Да и сам он с какого-то времени стал ожидать смерть с большим облегчением. За это время он сильно отощал, а воняло от него, как с поганого свинарника. Нескончаемые издевательства подвели к самому краю, за которым начиналось лишь безумие. Его разум был готов вот-вот сорваться в эту пропасть, и смерть выглядела не самым плохим вариантом.

А потом пытки прекратились. Что-то изменилось и его перестали допрашивать. Раз в день продолжал заходить Сипатый и приносил кружку воды и ломоть заплесневевшего хлеба.

Похоже на него все еще имелись некоторые планы. Они что-то ждали, и он получил передышку.

Как-то раз он начал кричать, надеясь, что ему смогут прийти на помощь. Тогда он услышал снаружи шум, заржала лошадь и на миг он почувствовал прилив надежды. Почти сразу в подвал спустился Башка.