Ветер перемен

Несмотря на протесты мужа-министра, она никак не могла расстаться со своей работой в Доме литераторов, и только ее юбилей помог поставить в этом вопросе точку. Торжественный банкет, который Вика устраивала в ресторане своего Дома, был одновременно и ее бенефисом, и «прощальной гастролью» на службе.

— Мне очень грустно расставаться с Домом литераторов и моими коллегами. Я любила свою работу, и за много лет слишком привыкла, чтобы так просто с ней расстаться, — с волнением призналась она, приглашая их с Варей на банкет. — Поэтому, подводя черту, хочу сделать это в торжественной обстановке.

И надо признать, осуществила она свое желание с присущим ей блеском. В банкетном зале уютного ресторана Дома литераторов на юбилее Вики, кроме родных и близких, собрались ее друзья — сплошь громкие имена, сливки столичного общества. Среди них были известные писатели, популярные артисты и государственные деятели. Варя была в восторге от знакомства с теми, кого видела только в кино и по телевидению.

— Посмотри, как мило и просто держится Хазанов, — изумленно шепнула она мужу, когда все уселись за стол. — А Евгения Евтушенко я представляла себе именно таким.

— Ты лучше обрати внимание на своего соседа, который за тобой так охотно ухаживает, — тихо ответил Артём Сергеевич. — И на худощавого, напротив, перед которым все заискивают.

— А кто они такие? Оба вроде неприметные, — не проявила интереса Варя. — Ты знаешь моего соседа? Он с тобой поздоровался.

— Это министр Адамов. Я знаю его с молодых лет, когда он еще звался Стасом, — усмехнулся Артём Сергеевич. — Он был приятелем Надежды и мужем ее подруги.

— Значит, старая мымра, что рядом с ним, подруга Нади? — удивилась Варя. — А тот, похожий на хорька, кто он?

— Выражайся поаккуратнее! — тихо предупредил ее Артём Сергеевич. — Это же всесильный госсекретарь правительства, самый важный из присутствующих гостей. А «мымра» — вторая жена Стаса. Подруга Нади была намного интереснее. Он с ней развелся.

Юбилейным застольем руководил красавец Ширвиндт, признанный тамада элитных московских тусовок. Как всегда, он блистал остроумием и свободой речи, со свойственным только ему изяществом применяя нелитературные слова и выражения.

— Вот уж не думала, что можно так выражаться в столь изысканном обществе, — изумленно шепнула Варя. — Тебе не кажется, что некоторые его шутки сродни насмешке? Вот Хазанов, например, мог бы и обидеться!

— У Хазанова, как ни у кого другого, развито чувство юмора. Потому и не обижается, — усмехнулся Артём Сергеевич. — А нецензурно выражаться у нас «принято» повсюду. Словечки и похлеще можно услышать в самых высоких кабинетах.

Празднество в честь пятидесятилетия Вики прошло содержательно и весело. А юбилярша поразила всех поистине молодым задором и энергией. Она казалась неутомимой. У нее хватило времени и сил оказать внимание каждому гостю, но когда уже расходились, призналась:

— Еле стою на ногах, дядечка! А ведь надо еще подбить итоги с администрацией ресторана и отвезти домой эту гору подарков, — она указала на угол зала, заваленный цветами и щедрыми подношениями. — Может, вы с Варей пособите с ними управиться?

Желая помочь, они согласились, лишь предупредив, что должны вовремя быть дома, чтобы вывести гулять собаку. А когда перевезли подарки, получили из их числа на память керамические гжельские часы. На их дружную попытку отказаться племянница объяснила:

— Это к вашей коллекции гжели. А у меня уже есть одни такие. Не знаю, что бы я без вас делала, — пожаловалась она. — Мамочка очень устала, Дима в Штатах, а мой министр в таких делах не помощник.

— А почему не было ни Надежды, ни Ани? — спросил Артём Сергеевич о том, что давно вертелось на языке. — Ты этого не захотела или их тоже нет в Москве?

— Мы были дружны, ты знаешь, но сейчас в ссоре, — просто объяснила Вика. — Из-за этого гэбэшника, мужа Нади. Он «вышел в тираж» и сделал нам пакость. Наверное, из зависти. — Она запнулась, но все же спросила: — А ты, дядечка, с ними так и не помирился? Ведь у тебя только одна дочь, Лену я не считаю. Неужели этот разрыв у вас навсегда?

— Думаю, Викуся, что да. И дело не в том, что Надя и Аня меня смертельно обидели, — понурившись, объяснил Артём Сергеевич. — Понимаешь, не чувствую я ни в себе, ни в Ане «голоса крови». Порой мне даже кажется, что она — не моя дочь. Что поделаешь, если не повезло в семейной жизни?

— Как ты можешь такое говорить? Да еще в присутствии Вареньки! — пожурила его Вика. — Тебе ли жаловаться, имея такую подругу жизни?

— Я же говорил только о деточках, — спохватился Артём Сергеевич, обнимая и целуя жену. — А Вареньку мне сам Бог послал! С ней я перенесу любые невзгоды.

Глава 3 Первые плоды