Ветер перемен

От резкой остановки Ольга чуть не вылетела из седла кубарем, но сжатые колени спасли, удержали. Она села в седле, расслабила ноги, вместе с ней успокоилась и Касатка, начала переступать с ноги на ногу, слегка поворачивая в разные стороны, словно выбирая дальнейший путь или ожидая команды от наездницы.

Когда ток крови в висках немного стих, послышался какой-то гул. Было непонятно, откуда он доносится. Казалось, он висел в воздухе. Чуть позже Ольга догадалась, что это гудят провода высоковольтной линии – просека была предназначена для линии электропередач. Она посмотрела в обе стороны, провода уходили за горизонт и там, и там. И тут она заметила, что просека была недавно вычищена, кое-где остались еще кучки срубленных молодых деревьев.

«Хоть где-то поддерживают порядок», – мелькнуло у неё в голове. И тут же вернулись мысли, которые еще вчера не давали покоя, давили и оставляли в душе ощущение безвыходности положения – полная разруха в стране. Заводы стоят без работы, в том числе уничтожены уникальные производства, уникальные в мировом масштабе, нового не создается ничего, взять хотя бы транспорт, воздушный, автомобильный, морской. Вместе с производствами погибли училища, эти кузницы кадров. Система высшего образования сломана, наука находится в загоне, военная мощь в упадке, отделившиеся республики находятся в еще более плачевном состоянии. Поездка в Латвию невероятно удивила – пустые дома и целые улицы!

А самое главное люди! Человек потерял точку опоры и стал походить на компьютер, выдающий только загруженную в него извне информацию, стабильно одинаковую, негативную и агрессивную. Вечером небезопасно пройти по городу: темно, угрозу несут как грабители, так и стражи порядка, непонятно, кого стоит больше бояться. Обшарпанные дома, исписанные непонятными надписями подъезды и памятники, грязь на улицах. Общий упадок, безразличие и воровство. Воровство было повсюду, в том числе в бизнесе и в государстве и называлось модным словом – лобби.

А также признаком современной ситуации стал навязчивый образ секса, который догонял вас повсюду: на телевидении, в кино, в журналах и газетах, в Интернете, в рекламе. Везде вас сопровождали эти картинки, интервью, хроника, песни. Такое ощущение, что ум покинул этот народ. И чтобы хоть что-то предпринять, выжить в этой ситуации, люди искали выход в водке, наркотиках, Интернете, различных религиозных течениях, митингах – многие примкнули к оппозиции, так как во всем обвиняли власть. Да и как могло быть иначе?

Недавняя поездка в небольшой областной городок, выросший когда-то давно вокруг одного металлургического предприятия, стала последней каплей в переживаниях. Драка между покупателями за этот завод два года назад была не шуточной. Столкновения на территории завода, взрыв в заводоуправлении, отключение электроэнергии и тепла в городе, статьи, очерняющие определенных политиков и бизнесменов в прессе – все это было проявлением борьбы двух группировок. Но в реальности боролись не за завод, а за возможность распродать все активы. Так и получилось с этим предприятием. Война закончилась, зашли новые собственники и закрыли завод. А что означало для маленького города – закрыть завод?

Ольга особо не разбиралась в причинах, время было такое, что подобные войны были вокруг многих построенных в советское время и работающих по сей день предприятий. Это называлось перестройка и переход на рыночный способ управления. Казалось, что в стране стало больше консультантов и юристов, чем специалистов, способных решить тот или иной технический вопрос. И все консультанты, как один, советовали одну и ту же стратегию – продать все непрофильные активы, а если после подсчетов себестоимости и основное производство оказывалось нерентабельным, то продать все. Мол, рынок так диктует, есть более конкурентная продукция, и поэтому дешевле продать завод, чем произведенную на этом заводе продукцию. Можно подумать, что до войны за это предприятие не могли провести точные расчеты! Конечно, оно будет нерентабельным, если никто не занимается модернизацией производства, не вкладывает в развитие.

А так как продать завод целиком удавалось лишь единицам, то продавали оборудование, целые технологические линии. После демонтажа оборудования на территорию завода заходили уже мелкие мородеры, в том числе местные жители, срезая провода, растаскивая по дворам и по приемным пунктам все, что можно открутить, отпилить, унести или просто рассовать по машинам и тележкам – все, что осталось.