Ветер перемен

— За ближайшие три-четыре года нужно резко увеличить подготовку кадров для села: механизаторов, агрономов, зоотехников и ветеринаров, организаторов крупного производства. Нужно, кровь из носу, нарастить производство сельскохозяйственной техники. Нужно создать крупные, мощные совхозы и убедить значительную часть крестьян перейти к коллективным формам хозяйствования: создать товарищества по совместной обработке земли, сельхозартели и так далее, потому что без этого механизировать производство не получится. На этой основе нужно поднять объемы производства зерна, мяса, молока, хлопка, льна, шелка, шерсти, кожи, сахарной свеклы, табака… Чтобы заместить импорт, организовать выращивание чая в Грузии и в Краснодарском крае. На Кавказе и в Средней Азии нарастить производство фруктов, в том числе цитрусовых. — Тут я почти задохнулся от торопливого перечисления и взял паузу.

— За три-четыре года? — Недоверие так и сквозит в ее голосе.

— За три-четыре, конечно, все это не поднять. Но нужно успеть сделать как можно больше. Как раз к этому времени на Западе разразится очередной кризис, и они готовы будут продавать нам что угодно и задешево. Проблема в том, что цены на наши экспортные товары тоже упадут, и гораздо сильнее, чем на машины и оборудование. Поэтому надо создать валютные резервы и нарастить производство золота. Любым путем — отдать мелкие бедные месторождения и россыпи на откуп старательским артелям и индивидуальным старателям…

— Эти же все разворуют! — негодующе возразила Лида.

— Все — не разворуют! — не соглашаюсь с ней. — Но воровать, конечно, будут. И чтобы разворовали поменьше, надо поднять государственные закупочные цены на золото, заметно улучшить снабжение старателей и, разумеется, ужесточить контроль. В конце концов, пусть что-то и украдут…

— Как это — пусть?! — взвивается моя собеседница. Да, служба в ЧК прививает определенный угол зрения…

— А вот так — пусть! — настаиваю я. — Лишь бы росла сдача золота государству. Это гораздо важнее возможной утечки части золота на сторону! — А в голове вдруг щелкнуло: алмазы в Якутии, притоки Вилюя… Но кого и как в этом убедить? Ладно, пока в сторону. Но зарубочку на память оставим. — Что-то мы немного отклонились, — ухожу от темы, вызывающей такое раздражение моей любимой. — Почему я считаю важным пробиться с этими предложениями наверх до съезда? Потому что появляются признаки формирования новой оппозиционной фракции в партии. И в моей истории так было, и сейчас наблюдения Лазаря Шацкина на прошедшей партконференции говорят о том же самом. А главным коньком этой оппозиции, похоже, будет тезис о «недооценке кулацкой опасности». Так, вместо того чтобы бодаться с оппозицией по вопросу, кто чего недооценивает, надо ответить крикам о кулацкой опасности конкретным планом кооперирования крестьянства, который выбьет почву из-под ног кулака.

— А-а, вспомнил-таки о кулаке! — назидательно произнесла Лида. — А говорил — не в нем дело!

— И сейчас скажу: дело прежде всего в том, чтобы обеспечить индустриализацию. Кулак пока не настолько силен, чтобы его пугаться. Если же программа создания крупных обобществленных хозяйств на основе кооперации будет успешно выполняться, мироедам уже не останется места. Даже еще не объединив всех крестьян в колхозы, наша кооперация, крепко встав на ноги, заменит кулацкие кабальные ссуды и отработки за долги беспроцентным кредитом маломощным единоличникам. И тогда этих шкурников удастся одолеть безо всякого раскулачивания: им попросту некого будет эксплуатировать. Так что — либо пусть живет, как простой единоличник, либо пусть идет работать в коллектив.

Мы оба на какое-то время замолчали, каждый по-своему переваривая все, что тут было говорено.

— Ты еще поминал о том, что на индустриализацию деньги надо будет найти, — вдруг прервала молчание жена.

— Да, с деньгами будут сложности, — нервно покусываю губы. — Бюджет, чую, затрещит по всем швам. Некоторые ретивые товарищи уже сейчас поговаривают, что надо налечь на продажу водки.

— Что-о-о?! — Лида чуть ли не зашипела змеей.

— Логика у них простая: народ все равно пьет. Водки нет — самогонку гонит. А если дать ему вместо самогонки водку, то в смысле питья ничего не переменится, зато в бюджет денежки капать будут.

— Ни за что нельзя водку разрешать! — категорически отрезает моя комсомолка (тьфу, опять забыл — кандидат в члены РКП!). — Народ от пива и вина спивается, а если еще водку добавить!.. — Она махнула рукой.

— Тут сплеча не руби, — возражаю ей, — в доводах сторонников водочной торговли свой резон есть. Простым запретом дело не решается. Самогонка и сейчас едва ли не повсюду из-под полы идет. Другое дело, что просто бросить водку в массу — тоже не дело. Ущерб от пьянства колоссальный, и неизвестно, что выгодней — отказаться от водочных доходов или иметь «пьяный бюджет», опустошающий карманы рабочих семей. За пьянством идут прогулы, хулиганство, болезни, рост преступности — а все это тоже в копеечку встанет.

— Тебя не поймешь: и так нехорошо, и этак не здорово, — морщит нос Лида.