Ветер прошлого

— Да что в этом проку — уметь читать и писать? — бунтовала Саулина.

— Послушай, Саулина. Полагаю, что уж теперь-то ты меня достаточно хорошо знаешь и понимаешь, что силой я тебя здесь держать не собираюсь. Но если ты хочешь остаться, я сделаю из тебя красивую, воспитанную и образованную синьорину.

Все это казалось Саулине пустым звуком. С той самой минуты, как она приехала в Милан, в голове у нее гвоздем сидела одна мысль: еще раз увидеть генерала Бонапарта. Конечно, все жаждали познакомиться с ней (теперь она точно это знала). Но Джузеппина уже не хотела превращать Саулину в салонную игрушку, поэтому, когда у нее бывали гости, она просила девочку уйти в свою комнату.

Она даже подарила своей маленькой подопечной красивую куклу.

— Лялечка… — зачарованно протянула Саулина. — Такая лялечка… Никому не отдам!

Саулина увлеклась игрой в куклы в том возрасте, когда другие девочки кукол бросают. Пока другие играли в куклы, ей приходилось довольствоваться ящерицами. В крайнем случае она сворачивала тючок тряпья, придавая ему вид спеленатого младенца, и качала его на руках. Кукла, похожая на настоящую девочку, пробудила в ней ребенка.

— Лялечка… — восторженно повторила она, отстранив от себя куклу, чтобы полюбоваться ею издалека.

Служанка Джаннетта, упорно продолжавшая считать Саулину змеей подколодной и злобной дикой мартышкой, покорилась воле своей прекрасной госпожи и проводила с девочкой долгие часы, обучая ее шитью новых платьев для прекрасной «лялечки».

И вот теперь Джаннетта позвала Саулину с порога ее комнаты.

— Хозяйка желает тебя видеть.

— Зачем? — спросила Саулина, просто чтобы потянуть время.

— Идем, пришел твой учитель.

Саулина последовала за служанкой в малую парчовую гостиную. Там ее ждала певица в обществе молодого аббата в черной сутане. У него были карие глаза, нос крючком и бледные впалые щеки, а на лице как будто навек застыло выражение кроткой меланхолии.

— Вот твой наставник, — начала Джузеппина.

— Да, синьора, — чинно поклонилась Саулина, разглядывая наставника с детским любопытством.

Одно из правил городской жизни, к которому она так и не привыкла, гласило, что воспитанной девочке полагается опускать взгляд в присутствии посторонних, особенно мужчин.

Аббату явно пришлось не по душе столь откровенное разглядывание: рот у него задергался. Саулина заинтересовалась еще больше, а несчастный молодой человек еще сильнее занервничал.

— Он научит тебя читать, писать и считать, — торопливо вмешалась Джузеппина.

— Все сразу? — испугалась Саулина.

— Твой наставник сам будет решать, в каком порядке тебя учить, когда проверит твои способности. Ты будешь звать его господином учителем. И запомни: ты должна вести себя почтительно и слушаться его.

Саулина кивнула, но осталась при своем мнении насчет учения. Она поняла, что спорить бесполезно.

— Вот прямо сейчас? — предприняла она последнюю попытку оттянуть неизбежное.

— Немедленно, синьорина, — уточнил аббат.

Голос у наставника был тонкий, пронзительный, совершенно не вязавшийся с его внешностью изголодавшегося хищника.

— Да, господин учитель, — покорно кивнула Сау-лина.

— Меня зовут Антонио Чеппи, — продолжал он. — Я буду говорить с тобой по-итальянски, и ты обязана всегда отвечать по-итальянски.

— Да, господин учитель.

— Когда ты будешь ошибаться, я буду тебя поправлять. Для этого я и пришел. — Он повернулся к хозяйке дома, показывая в улыбке испорченные зубы.

Джузеппина поднялась со своего места, собираясь уходить.

— Это не так трудно, как тебе кажется, — ободрила она Саулину.

— Да, синьора, — с тоской прошептала девочка.

— Ты будешь ждать меня в своей комнате, — продолжил свои указания аббат Чеппи. — Ты будешь сидеть за столом, а когда я войду, встанешь и сделаешь реверанс.

— Реверанс? — удивилась Саулина.

— Я требую этого не ради своей скромной персоны, — обиделся аббат, — а ради правил хорошего тона, которым ты должна научиться.

Саулину охватило почти неодолимое искушение сбежать. Как прекрасно было благоухающее и свежее дыхание лесов! Но воспоминания о тяжелой руке отца, о драчливых старших братьях, о нищете, царившей в селении, помогли ей удержаться от соблазна. Все-таки занятия с аббатом, обучение чтению и письму, хорошим манерам — это нечто новое, и, если она проявит добрую волю, авось утро пролетит быстро. А после обеда в этот день, как доподлинно было известно Саулине, должно было состояться событие, ради которого она все еще оставалась здесь и терпела все неудобства. Джузеппина сказала ей, что генерал Бонапарт заедет ее проведать, останется на обед и, возможно, задержится.

— Итак, начнем? — предложил аббат, увидев, что ее мысли витают где-то далеко.

— Да, господин учитель, — весело воскликнула Саулина и изобразила неуклюжий реверанс.

7

Саулина питалась в кухне вместе со слугами, но никто не смотрел на нее, как на служанку. Повариха, мажордом, горничные — все были с ней ласковы и заботливы, за столом ей доставалось лучшее место.