Ветер разлуки

Когда ему случалось бывать в церкви, он подолгу вопрошающе всматривался в лицо Девы Марии – женщины, подарившей жизнь Христу. Божий сын, человек, которого все почитают, а любил ли он Марию сыновней любовью? Хотя в детстве ему наверняка нравилось, когда она его обнимала… И наверняка ему хотелось ощутить тепло этих объятий, когда его распяли и боль стала совсем уж невыносимой для тела, которое, увы, оставалось телом человека… Да, по-другому и быть не могло.

– Алас! – позвал отец, и в его голосе мальчик уловил нотки раздражения и нетерпения.

– Иду, отец, – шепотом ответил он и медленно приблизился к постели.

– Подойди, Алас, не бойся! Я как была твоей старой любящей бабкой, так ею и осталась!

Александер преклонил колени и взял в руки дрожащую ладонь Кейтлин. Сдерживать слезы больше не было сил. Дункан встал и знаком предложил Марион выйти, чтобы Александер с бабушкой могли поговорить наедине.

Мальчик уткнулся лицом себе в рукав, не осмеливаясь смотреть Кейтлин в лицо. Он не хотел, чтобы она видела, как он плачет, и только крепко сжимал тонкие пальцы, которые столько раз, утешая, гладили его по волосам.

– Не надо, мой мальчик, – с легкой укоризной в голосе сказала Кейтлин и положила руку ему на голову. – Со мной можно не скрывать, что тебя гложет. Ну, посмотри на меня! Я хочу видеть твои красивые глаза!

Подавляя рыдания, Александер вытер щеки и поднял голову. Бабушка Кейтлин отвела от его лица черные растрепавшиеся пряди.

– Так-то лучше… А теперь расскажи, что случилось. Из-за чего вы с братом снова поссорились?

Вспомнив о размолвке с товарищами, случившейся незадолго до того, как бабушке стало плохо, Александер нахмурился. Ему не хотелось об этом рассказывать. Однако бабушка настаивала, и, как обычно, он сдался.

– Мы играли в войну, и Малькольм хотел, чтобы я был «подлым Кэмпбеллом». Но ведь я тоже Макдональд, как они, только этот болван Малькольм уперся, и все тут!

– А Джон? Он тебя защищал?

– Да, но только… Я хотел как следует проучить Малькольма, он заслужил, а Джон мне не дал.

– Ясно. Знаешь, я думаю, он поступил правильно. Или ты надеялся, что Малькольм передумает, если ты его поколотишь?

Кейтлин смотрела на внука, который понурил голову и кусал губы, чтобы не заплакать. С такой легкоранимой душой и острой потребностью в любви ему придется нелегко…

– Знаешь, ты очень похож на своего дедушку Лиама, – сказала она ласково.

Мальчик поднял на нее глаза. Ее слова обрадовали и взволновали его.

– Правда?

– Правда.

Лиам был таким же ранимым. Она угадала в нем эту черту во время их первой встречи – острую потребность быть рядом с тем, кто сумеет успокоить и утешить, что бы ни случилось. То, что многим мужчинам представлялось постыдной слабостью, Кейтлин считала признаком духовной зрелости, ведь только тот силен духом, кто умеет признавать свои слабости…

Как и остальным творениям Господа, Александеру придется научиться принимать свои слабости и жить с ними. Наступит день, и он наконец обретет душевное равновесие, а вместе с ним и способность быть счастливым. Сейчас же юность и злость заслонили собой весь мир. В отличие от деда, он еще не умел справляться с эмоциями, которые вырывались на волю вспышками гнева. Броня безразличия, за которой он пытался укрыться от недоброжелательности окружающих, грозила стать для него источником вечной муки.

Кейтлин достала из-под простыни какой-то предмет и протянула его внуку.

– Это тебе! – просто сказала она, разжимая пальцы.

Глаза Александера широко распахнулись от изумления. Как зачарованный, смотрел он на брошь, поблескивавшую на морщинистой ладони, которую пересекал длинный шрам. Гербовая брошь деда… Прикоснуться к подарку он не решался.

– Лиам хотел, чтобы она перешла к тебе, Алас. Он попросил меня отдать тебе ее давно, еще в день своей смерти. Но я решила подождать подходящего момента, понимаешь?

– Бабушка, я не могу это взять! – едва слышно прошептал мальчик, с трудом сдерживая слезы.

– Не говори глупости! Лиам хотел, чтобы она была твоя.

На лице мальчика читалась глубокая грусть. Ну как объяснить бабушке, что он не может взять эту брошь, что он ее не заслуживает? И что дедушка никогда бы не сделал ему такого подарка, знай он, что именно Александер натворил в тот день, в тот ужасный день… Нет, он не может рассказать ей о том, что гложет его последние два года! И не может признаться, что в ночь Самайна, когда души умерших возвращаются назад и бродят среди живых, он прячется, потому что боится: дедушка Лиам обязательно придет и накажет его…

– Мой хороший, я за тебя беспокоюсь! – проговорила она слабым голосом. – Я смогу уйти с миром, только если буду знать, что и у тебя на душе тоже легко и спокойно. Но, боюсь, мне этого не дождаться… Ты все время сражаешься с самим собой. Почему, Алас? Почему? Что ты хочешь доказать себе и нам?

Мальчик опустил глаза, чтобы она не смогла разгадать тайну, которую он прятал в самом потаенном местечке своей души.

– Ничего… Бабушка, я не…