Ветер разлуки

Туман в голове рассеялся не сразу, и Александер с трудом, но все же вспомнил события вчерашнего вечера. Сначала он проигрался в кости, потом потискал белые груди Эмили за занавеской… Потом снова пил…

Его снова затошнило. Александер с трудом приподнялся на локте. Где он мог оказаться? Неужели на корабле? Когда же он, сдвинув полотняный навес, выглянул из повозки, белизна пейзажа показалась ослепительной. Господи, как же болит голова! Желудок взбунтовался, и его вырвало через бортик повозки на дорогу. Одно было ясно: никакой это не корабль. Над повозкой порхали снежинки. Как он тут оказался и куда его везут? Вчера он наверняка не вернулся в казарму вовремя! Арчи снова примется его распекать…

Эта мысль заставила его улыбнуться. Тяжело повалившись на деревянный настил повозки, продрогший до самых костей, он снова забылся сном.

Пинок в ребра вырвал его из сна, в котором не было сновидений. Александер закричал и попытался встать. Голова, казалось, готова была расколоться от боли.

– Прочь отсюда, бродяга! – кричал на него возница. – Хватит, покатался за мой счет!

Холод заставил Александера окончательно проснуться. Во рту было горько, и он сплюнул.

– Ну, проваливай! – еще больше разъярился мужчина, выставляя перед собой ружье. – Не хватало, чтобы меня арестовали за то, что покрываю дезертиров! Выходи из повозки!

– Aye! Aye! Dinna… fash yerself![204]

Александер медленно встал и посмотрел по сторонам. Они были в деревне, и прямо перед ним высилась церковь строгих линий и с высокой колокольней. Неподалеку от нее стоял большой дом – вероятнее всего, жилище местного священника. Впереди по улице виднелась цепочка в несколько десятков домов, вдоль дороги тянулись посеребренные инеем деревья. За деревней были поля, за полями – лес.

– Где мы? – спросил он, еле ворочая языком.

– В деревне Сент-Анн-де-ла-Перад, парень!

Возница принялся отвязывать ящики.

– Ла-Перад? God damn!

Ежась от холода, Александер протер глаза и задумался. Сент-Анн… Они проходили через это местечко по пути в Монреаль, чтобы взять с жителей клятву придерживаться нейтралитета. Далеко ли отсюда до Квебека? И как он тут оказался?

Негнущимися от холода пальцами он порылся в спорране, достал часы и приложил их к уху. Механизм молчал. Он давно перестал их заводить. Пришлось спросить, который час, у возницы. Тот вздохнул.

– У меня нет денег на карманные часы, и тратить время на глупости я тоже не могу! У нас с женой восемь ребятишек, весной ждем девятого! Поэтому уходите, иначе я позову кюре, а он сообщит местному прево, что в деревне английский дезертир! Вы меня поняли?

– Aye, – прошептал Александер. – Ладно! I’m gone[205].

– Что б тебе пусто было!

Втянув голову в плечи, Александер пошел по дороге, не зная даже, куда идет. Холод пробирал до костей. Голые ноги замерзли, каждый шаг причинял острую боль. Он засунул руки под мышки, чтобы хоть немного согреться.

На некотором отдалении от деревни он приметил ферму и пошел туда. Если повезет, там найдется уголок, где он сможет согреться и подумать, как теперь быть.

Визжание свиньи заставило Александера очнуться. Словно бы издалека донесся мужской голос. Кто-то вошел в сарай. Шотландец спрятался в стоге сена, поэтому оставался шанс, что его не заметят. Какое-то время фермер перебирал инструменты, потом лязгнула дверь и снова стало тихо и темно. Обоняния Александера коснулся знакомый островатый запах: из-за стога выглянул и уставился на него любопытный ягненок.

Ближе к полудню фермер пришел покормить скотину. Щелкая зубами от холода, Александер дождался, пока он уйдет, и, растолкав свиней, накинулся на «деликатес», которым их обычно кормили – объедки с хозяйского стола и овощные очистки. Пищу он запил водой из поилки, разбив предварительно тонкую корочку льда. Рассовав по карманам приличный запас «еды», он на ватных ногах вышел из сарая.

Яркий солнечный свет заставил его зажмуриться. Только по прошествии нескольких секунд получилось снова открыть глаза. Он понимал, чем рискует, но нужно было возвращаться в Квебек. Если, конечно, он не умрет по дороге… Командование наверняка пришло к выводу, что он дезертировал. Было время, когда он и вправду собирался так поступить, но передумал. И вот теперь, в такой холод и на враждебной территории, у него почти не было шансов уцелеть. Он понятия не имел, как оказался в этой повозке. Наверное, когда возвращался в казарму пьяный, попросту в нее свалился и заснул. Может, ему поверят и снимут обвинение. Попробовать стоило. Солдат, которые сбега́ли, а потом возвращались с повинной, иногда прощали. Как бы то ни было, у него не осталось иного выбора.

Определив положение солнца на лазурном небе, Александер повернул на северо-запад. Дойти сперва до реки, а потом – вперед, вдоль берега… Неуверенным шагом он побрел по глубокому снегу, доходившему местами до середины бедер. Ноги очень скоро промерзли буквально до костей. Казалось, десятки ножей покалывают омертвевшую кожу. «Господи, хватит ли у меня сил?»