Ветер с Днепра

Тем временем, когда Павлик увеличил темпы и в четвертый раз переделывал водоход и когда выбирали делегацию к председателю колхоза, чтобы он дал строительный материал, тем временем Кузька настойчиво, упрямо пытался разоблачить хулигана. Кто ударил Олесю камнем и отнял у нее платок с пряниками?

Дважды бегал Кузька в лес, обыскивал чуть ли не каждый куст, на каждой тропе присматривался к следам, подбирал окурки, бумажки… И наконец, нашел кое–что чрезвычайно интересное.

В тот же день Кузька прибежал прямо к Евгешке.

— Хулигана нашел!

— Где? Где же он? — спросил, немного бледнея, Евгешка.

Кузька торжественно вытащил из–за пазухи старый дырявый башмак.

— Вот он, хулиган! Сейчас все тебе расскажу.

И пока он будет рассказывать Евгешке, я расскажу вам, как пионерская делегация ходила к председателю колхоза и что из этого вышло. Но перед этим небольшое лирическое вступление. Если кто не любит лирики, может пропустить это место и читать строк на двадцать ниже.

Председатель колхоза Иосиф Максимович Макота стоял посреди поля. А вокруг волновался пшеничный океан. И не было в том океане ни синих васильков, ни осота, потому что, не бывает этой пакости в пшенице после прополки. С поля видно, как блестит внизу синим лезвием Днепр, а по Днепру пестрят лиловые леса и желтые песчаные косы. И не пели над хлебами звонкоголосые жаворонки, потому что они поют ранней весной. Но зато стрелами носились ласточки и вообще было прекрасно, даже без жаворонков.

Прекраснейший был хлеб. Пшеницы стояли густые, стояли высокой зеленой стеной. И когда сорвал Иосиф Макота полный колосок и положил себе на ладонь, он убедился, что дней через пятнадцать непременно начнется жатва, а если солнце будет ежедневно так припекать, то даже раньше.

Макота быстро вскочил на коня и погнал в колхоз, потому что две жатки до сих пор стояли неисправные.

На этом кончается лирика, потому что, прибежав с поля, Иосиф Макота остановился у кузницы и крикнул:

— Быстрее, ребята, быстрее, быстрее! До жатвы надо успеть, надо проверить! Ремонт, ребята, ремонт!

И он сам начал щупать в жатке каждый винтик, а жатки стояли, подняв вверх грабли, как раковые клешни. И кузнецы сильнее ударили молотом, и мех запыхтел чаще. И Василий, пионервожатый, лег на спину возле жатки и принялся стучать зубилом, что–то ремонтируя.

Именно в эту минуту перед Иосифом Максимовичем появились делегаты.

— Ну как, ребята? Растем! — крикнул из–под брюха жатки пионервожатый.

— Растем! Растем! — ответил хор звонких детских голосов.

— Ну, красота. Но яблок сегодня у меня нет. Не тряс яблони. Некогда…

— Кто растет? Какие яблоки? — быстро повернулся к детям председатель колхоза.

— Это мы растем, Иосиф Максимович, — ответила Олеся. — И нам надо построить водную вышку. Дайте нам древесины, мы хотим прыга…

— Какая вышка? Какая древесина? Пионеры хорошие, жатва скоро… Жатва! Понимаете?

— Иосиф Максимович, — отозвался пионервожатый. — Дайте им древесины. Обязательно дайте. Жатва жатвой, а вышка тоже нужна для детей. Физкультура. Понимаете? Они хотят прыгать в воду. Верно, ребята?

— Василий, голубчик, — ударил руками о полы председатель колхоза, — и ты как маленький? Разве нельзя прыгать через веревочку, через обруч, через колоду?

— Нам надо, чтобы было высоко, Иосиф Максимович! — ввернул словечко Пронька.

— Высоко? Чтобы убиться? А? Вам хочется высоко? Ну и прыгайте! Разве нельзя прыгать с забора, с дуба, с шелковицы, с вишни, с риги, с ивы, с хаты–лаборатории, с школы, с кручи! Пионеры мои хорошие, после жатвы я вам три вышки поставлю — на Днепре, на пруду, на море!

Тут все услышали невероятный топот. Кузьке показалось, что это бежит стадо слонов, пробираясь сквозь джунгли. Топот приблизился, и все услышали тяжелое дыхание. Это был толстый зоотехник Иван Иванович. Он схватил председателя колхоза за рукав и крикнул:

— Иосиф Максимович! Небывалый приплод! Шестнадцать поросят! Пойдемте!

— От какой?

— Матильда! Матильда!..

Откуда–то сбоку вынырнула другая фигура. Это был худой и высокий птицевод Нил Нилович (его все в колхозе за глаза звали «Крокодил Крокодилович»).

Он схватил председателя колхоза за другой рукав:

— Иосиф Максимович! Инкубаторы вылупили пять тысяч цыплят! Не справлюсь! Дайте помощников!

Толстый и низенький зоотехник и высокий худой птицевод с силой потащили Иосифа Максимовича в разные стороны.

И тут звонко заржал рыжий конь с белой звездой на лбу, и с него на ходу соскочил на землю завхоз Дмитрий Гаврилович, ему уже не за что было ухватиться — в оба рукава председателя колхоза крепко вцепились птицевод и зоотехник, и поэтому завхоз только крикнул:

— Тракторы! Тракторы! Тракторы прибыли! Тракторы, Иосиф Максимович!

— Нам древесину! Вышку! Нам физкультуру! — хором воскликнули Олеся, Пронька и Павлик.

— Некогда сейчас, дорогие пионеры! Некогда! Шестнадцать поросят! Пять тысяч цыплят! Новые тракторы!

И Иосиф Максимович Макота быстро исчез вместе с завхозом, с толстым зоотехником и с худым птицеводом.