Ветер с моря

Изабелла быстро взглянула на нее.

— Кто вам это сказал?

— Разве это так важно? Это правда, не так ли? Почему меня не поставили в известность? Почему я должна расспрашивать свою экономку о том, что происходит в мое отсутствие? Венеция сказала, что вчера вечером застала тебя в саду с виконтом Килгоуром, перед которым ты хвасталась, что умеешь переводить с латыни!

В ее ледяном тоне звучал явный сарказм.

— Ничего подобного я не делала, — сказала Изабелла, оцепенев от негодования. — Он только спросил, какую книгу я читаю, и я ответила. Это все.

— И поэтому ты держала нашего самого желанного гостя за руку, изо всех сил пытаясь привлечь к себе его внимание? Это просто возмутительно. Боюсь подумать, какое у него сложилось мнение о тебе и обо всех нас!

— Кажется, это только развлекло его, и я не понимаю, почему Венеция так расстроилась. Он ведь еще не обручен с нею.

Бунтарский дух не позволил ей сдержаться, и она все-таки съязвила.

— Не будь такой наглой, — раздраженно отрезала тетя. — Тебе должно быть известно, что твой дядя в плохих отношениях с мистером Холландом. Несколько лет тому назад он поддержал наших арендаторов в их несправедливых обвинениях против сэра Джошуа. Это было очень неприятное дело, и отношения между ними с тех пор прерваны. Ни он, ни его сестра больше никогда не приглашаются в наш дом.

«Они и не собираются снова сюда приходить», — промелькнуло в мозгу Изабеллы. И тут все обиды и разочарования последних недель, жестокое избиение, которому подверг ее дядя, еще причинявшее боль при каждом резком движении, прорвались наружу:

— Я ничего не знала ни о какой ссоре, а даже если бы и знала, почему это должно меня касаться? Мистер Холланд великодушно предложил мне то, за что вам не пришлось платить. С того самого дня, как мы приехали сюда, вы твердите мне, что мы ничего не должны ждать от вас или от моего дяди, и чтобы я как можно раньше начала зарабатывать на жизнь для себя и брата. Но как мне это удастся, если вы ничем не помогаете мне? Кем я должна стать: поденщицей, кухонной работницей, служанкой, которой все отдают приказания? — Она гордо подняла голову. — Я Изабелла де Совиньи, нравится вам это или нет, а Ги — граф де Совиньи. Этого вы у нас отнять не можете, и, если я буду учиться, то, по крайней мере, смогу потом учить других и этим сохраню честь и достоинство имени моего отца…

Слова изливались стремительным потоком, Изабелла вся дрожала, но держалась с достоинством.

— Ты закончила? — ледяным голосом спросила ее тетя. — Не знаю, какой смысл имеет вся эта тирада, но если ты думаешь, что можешь завоевать лорда Килгоура, взывая к его жалости, то позволь заметить, что ты допускаешь большую ошибку. Роберт Эрмитейдж — сдержанный человек, гордый как дьявол, а его отец, хоть и удалился от светской жизни, но он — граф Гленмур и, разумеется, не примет с распростертыми объятиями в качестве невесты своего сына незаконную дочь нищего французского дворянина.

Бессильная ярость охватила Изабеллу.

— Это гнусная ложь! Когда-нибудь я это докажу вам, клянусь, докажу.

— Каким образом? Пошлешь во Францию запрос, чтобы сделали выписки из регистрационных книг? — с напускной жалостью спросила тетя. — Моя дорогая девочка, революция все их давно уничтожила. Ты и тебе подобные, все вы — нищие и живете британской милостыней, и ты должна помнить об этом. Мы воюем с Францией, и войне еще не видно конца.

Слишком долго приходилось Изабелле скрывать обиду и горечь. Теперь она должна сказать все, что думает, какое бы наказание не обрушилось затем на ее голову.

— Чего же тогда так боится мой дядя? — отважно спросила она. — Того, что однажды мой брат может потребовать долю наследства, принадлежащую нашей матери, и которую вы украли у нас?

Эти слова задели Августу за живое, она вскочила на ноги.

— Молчи, ты, гадкая девчонка! Ты говоришь о том, чего не знаешь. Иди в свою комнату. Я побеседую с тобой позже.

Но Изабелла не тронулась с места.

— Я слишком долго молчала. Почему вы так ненавидите нас? Почему? Из-за моей матери? Вы возненавидели ее еще и потому, что ваш муж сильно любил свою сестру? Вы завидовали ее красоте, успеху и ее счастью, когда она сбежала из этого ненавистного дома? Поэтому вы хотите уничтожить нас, ее детей?

Это было сказано в запальчивости, но произвело ужасающий эффект. Два красных пятна появились на щеках тети.

— Как смеешь ты говорить такие злые слова? Ведь если бы не мы, вы с братом просили бы подаяние на улице? Я все расскажу твоему дяде. Пусть сам решает, как тебя наказать.

Она задохнулась от злости и так сильно ударила девушку по щеке, что на ней остались кровавые следы от тяжелых колец.

Изабелла застыла, чувствуя, как струйка крови стекает ей в рот. Она пыталась справиться с душившей ее яростью. Потом схватила старинную китайскую вазу со столика и изо всех сил швырнула ее на пол так, что ваза разлетелась на сотни осколков. Потрясенная своим собственным неистовством она, не двигаясь, несколько мгновений стояла над разбитой вазой, затем выбежала из комнаты, хлопнув дверью.