Ветер с севера

— Как чувствует себя Тир? — громко поинтересовалась она, сверкая своими зелеными глазами.

— Заснула. Она слишком переживала за вас с Кэлибором. Кстати, а как чувствуешь себя ты?

Куиниэ покраснела и метнула заговорщический взгляд на мужа. Кэлибор, смеясь, обнял ее и ответил за обоих:

— Мы чувствуем себя счастливыми и… немного неудовлетворенными.

Хохот, прокатившийся по залу, положил начало свадебному пиру. Зал был переполнен, и поэтому Эристор не сразу понял, что за столами нет никого из команды Тир. А когда заметил и оценил увиденное, беспокойство клещами сжало его сердце.

— Где дружина снежных? — тревожным шепотом спросил он у Кэлибора.

— Не знаю… — столь же удивленно проговорил тот.

А потом вдруг вспомнил. Тир ведь говорила ему, что приказала спустить на воду ладью… Это могло значить только одно! А он-то! Забыл! Кэлибор со страхом взглянул на Эристора:

— Тир точно в своей комнате?

Тот с грохотом отбросил свое кресло и ринулся к лестнице на второй этаж. Перед комнатой Тир он притормозил, шумно перевел дыхание, а потом взялся за ручку и отворил дверь…

Подушка еще хранила очертания ее головы. Несколько длинных светлых волосков застряли в расческе, оставленной на столике возле зеркала. На кровати было тщательно разложено роскошное платье, которое Куиниэ приготовила для Тир на свою свадьбу. Перевязь с мечами, кольчуга и прочая одежда, в которой та впервые вступила в этот дом, исчезли…

Сердце в груди Эристора сбилось с ритма, замерло, а потом бешено заколотилось где-то в горле. Прыгая через ступеньки, он скатился вниз и бегом пересек двор, ворвавшись в помещение, которое было отведено дружине снежных эльфов. Там было пусто… Вцепившись руками в волосы, Эристор постоял мгновение, а потом, сорвавшись с места, помчался к конюшням.

— Коня! — бешеный рев хозяина отразился от стен, лошади в стойлах забеспокоились, прядая чуткими ушами, и откуда-то немедленно выскочил перепуганный человеческий мальчик — взрослые, видно, гуляли на свадьбе.

Он, было, взял узду, но Эристор нетерпеливо выхватил ее, прекрасно понимая, что маленький человечек не справится с его жеребцом. Через десять минут стремительный всадник стрелой полетел вдоль побережья к бухте, в которой нашел убежище корабль снежных. Но, еще не добравшись до нее, со скалистой кручи он увидел ладью… Уже метрах в ста от берега.

— Тир! — его отчаянный вопль пронесся над водой, а серый жеребец, мотая головой, поднялся на дыбы.

Тир услышала его крик и, вздрогнув, обернулась. Она увидела, как Эристор, спешившись, ринулся вниз с крутизны к полоске песка у воды. Он спустился, почти съехал, рискуя сломать себе шею, и с разбегу влетел в воду. Первая же большая волна сбила его с ног. Тир тихо ахнула, подавшись вперед, но Эристор уже был на ногах, отплевываясь и мотая головой так, что его мокрая коса тяжело металась по груди и спине.

— Тир! Вернись! Клянусь всеми Духами сразу, ты не можешь так поступить со мной! Я люблю тебя, Тир! Остановись! Не делай этого! Тир! — Эристор шарахнул кулаками по воде, которая уже доходила ему до пояса.

Тир отшатнулась от борта, и, зажимая уши ладонями, присела на корточки. Она пряталась. Убежала, и теперь пыталась спрятаться, прекрасно понимая, что от себя-то не убежишь и не спрячешься…

— Тир! — кричал Эристор.

В его голосе было столько муки, что Эрик почти просительно взглянул на госпожу и шумно вздохнул, увидев ту же боль в ее серых глазах.

— Скорее же! — умоляюще прошептала она, и гребцы налегли на весла, а юный обычно бесконечно пугливый и замкнутый шаман начал напевать что-то над своим бубном, хотя призывать ветра так близко к берегу было неразумно и опасно.

— Тир! Черт тебя побери! Лучше б я никогда не знал тебя, лучше б не любил. Скажи, ведь ты мне лгала, что тоже любишь? Ведь так? Иначе бы не убегала, как воровка! Ты украла мою душу, и пусть будет проклят тот день, когда ты обманом проникла в нее! Тир! Ты не из серебра, а из стали! А сердце каменное! Тир! Я люблю тебя! Ты слышишь? Ти-и-ир!

— Он плывет за нами, госпожа, — робко произнес Эрик.

Тир лишь всхлипнула и зажмурилась, скрючившись у борта. Именно поэтому она и хотела уйти потихоньку, а теперь все это рвало ей душу в клочья. Каждое брошенное ей вслед слово впивалось в плоть, прожигало насквозь.

— Парус! Ставьте парус!

Только увидев, как карминно-красный квадрат заплескался на ветру, а после мгновенно надулся, едва не выгибая мачту, наполненный магией, Эристор понял, что все кончено… Тир действительно уходила…

Он плохо помнил, как вернулся на берег. Чьи-то руки ухватили его за мокрую одежду и с последней волной выволокли на песок.

— Поднимайтесь и пойдем домой, эль-до. Куиниэ с ума сходит от волнения.

— Она оставила меня, Кэлибор. Села в свой проклятый корабль и уплыла. Я не смог догнать, не смог остановить, удержать… Кэлибор, почему?

— Поговорим об этом дома, иначе вы, чего доброго, застудитесь на ветру. И я вместе с вами. Вы, наверно, и не заметили, но идет дождь, а я еще и ноги промочил, — ворчливо отозвался Кэлибор.