Ветер с Востока

Компания покинула караван-сарай около четырех часов после полуночи, когда звезды еще не поблекли и небо на востоке лишь слабо алело, подкрашивая багрянцем края котловины и зубцы городской стены. Чимкент спал сладким предрассветным сном. Забранные резными деревянными решетками окна домов не светились, навстречу не попалось ни единого прохожего. На темных и пустынных улицах тишина прерывалась только журчаньем арыков и лаем собак. Впрочем, по мере приближения к базарной площади Николай все отчетливее различал приглушенный металлический лязг и гулкое пыхтение. Вскоре они стали слышны совершенно отчетливо. Впрочем, ничего загадочного в происхождении этих звуков не было – ведь рядом с базаром находился один из чугунолитейных заводов. Улица, которой шли путники, как раз заворачивала к заводскому корпусу, и его труба – черная, закопченная, изрыгающая клубы дыма – нависала прямо над пешеходами, подавляя своей массой. На самом деле труба была не так уж и велика, однако на фоне плоских азиатских домишек выглядела более чем внушительно – конкурировать с ней по высоте и солидности могла разве что цитадель на холме, но ту сейчас заволакивал дым двух других цехов…

– Почти пришли, – пробормотал Дронов, одергивая воротник слишком тесного, жмущего в плечах халата. Их компания в хокандском городе все равно выделялась бы, как группа африканских приезжих посреди Петербурга, однако капитан все же принял некоторые меры для маскировки. Вместо мундира надел потертый халат, одолженный у хозяина караван-сарая, обрядил в такой же Черневого и попросил Александру взять с собой плащ. Накинув его капюшон, она хотя бы скрыла свои светлые волосы и теперь не «светилась» издалека. Увы, найти халат, подходящий по размеру капитану, не удалось, так что он, шагая по улице, боялся глубоко вдыхать – швы угрожающе трещали при каждом движении, обещая разойтись в любую секунду.

– Почти – это ежели не заплутали или если китаец этот ничего не спутал, – буркнул унтер, выдохнув облачко пара: в столь ранний час чимкентский воздух был весьма прохладен. – Мазанки эти глиняные все на один фасад. И весь город из них. Аж в глазах рябит. Свернем разок не туда – как потом обратно путь найти?

– Ну, ориентир, который ни с чем не спутать, у нас есть, – кивнул капитан с усмешкой на дымящую трубу. – На соседнем цеху такая же. Стороны света тоже известны, вон уж солнце на востоке всходит. Не пропадем.

– Заводы смотрятся здесь неестественно, очень выделяются, – согласилась Саша, идущая чуть позади мужчин. – Как будто их… принесли и положили на город.

– Да, как-то так и выглядит, пожалуй. Но кажется мне, не так много времени пройдет, прежде чем город начнет меняться, – так что всякие заводы и фабрики перестанут выглядеть бельмом на глазу, – качнул головой Николай. – Средневековье в этом уголке задержалось лет на пятьсот дольше, чем в остальном мире, но раз уж этот самый остальной мир начал проникать сюда – он не остановится. Раньше или позже, но принесет все свои блага и беды на смену былым…

Словно в поддержку его рассуждениям, неподалеку раздался высокий протяжный свист. Все четверо дружно обернулись. Джантай со смесью любопытства и удивления спросил:

– Это что? Вы знаете?

– Паровоз? – предположил унтер Черневой.

– Очень похоже, – кивнула стажерка. Дронов же возразил, подкрутив кончик уса:

– Откуда бы здесь быть паровозу? Ведь железной дороги нет, мы бы разглядели ее еще издалека… Да и кто бы ее построил? О таком уже дошли бы новости даже в нашу глушь. Может, паровым гудком на заводе начало смены объявляют? Доносится вроде оттуда.

Однако капитан ошибся. Железная дорога была – путешественники увидели ее, выйдя на большой перекресток. Узкая колея оказалась проложена прямо посреди главной улицы, на манер трамвайной, и тянулась от заводского корпуса на север. Рельсы и шпалы выглядели новенькими, непользованными, однако дорога уже функционировала. В этом Николай и его товарищи убедились лично – мимо них в сторону завода неспешно прополз крошечный, будто игрушечный, локомотивчик с открытой кабиной, который тянул за собой вереницу таких же маленьких вагонов. Вагоны были доверху нагружены углем, а в кабине на месте машиниста гордо восседал чумазый юноша-европеец в грязном халате и широкой кепке. Вид у него был надменным, и по сторонам он поглядывал как британский лорд, объезжающий имение на личном вызолоченном авто, – очевидно, парень сознавал всю исключительность своей профессии здесь. Несколько ошарашенный появлением миниатюрного поезда, Дронов все же не выдержал столь умилительного зрелища и прыснул. Справившись со смехом, помахал машинисту рукой. Его примеру последовала Саша, а затем и Черневой с Джантаем. Юноша их заметил и, проезжая мимо, помахал в ответ – уже не так чопорно, с широченной улыбкой на темной от угольной пыли физиономии.

– Как же мы эдакое чудо сверху-то не разглядели? – почесал в затылке унтер, когда паровозик скрылся за домами.