Ветер с Востока. Дилогия (СИ)

Для вылета, очевидно, готовился аэроплан, подвешенный ближе к носу корабля. Кожухи его двигателей были откинуты, в них возились механики, за работой которых присматривал тощий мужчина в кожаной лётной куртке. Куртка была, к слову, точно такая же, как у Насти — только менее истрёпанная, и со знаками различия лейтенанта от авиации на воротнике.

— Доброго дня. — Приветствовал он пассажиров, кивком отпустив матроса. — Я — ваш пилот на сегодня. Мне велено не задавать никаких вопросов, а вот отвечать на ваши — настоятельно рекомендовано. Давайте сразу, пока я не занят — хотите что-то спросить?

— За сколько рассчитываете добраться до цели? — Воспользовалась предложением Настя. — Мне говорили в штабе, но вашим цифрам я поверю больше.

— До темноты успеем. — Передёрнул плечами лётчик, сунув руки в карманы. — Прочее от ветра зависит. Если всё — давайте внутрь. Барышня — первая.

Самолёт буквально висел под ногами у людей, работающих на мостках — так, что верхнее крыло приходилось вровень с полом. Попасть на борт сверху можно было через два круглых люка. Один располагался над кабиной пилотов, второй — почти в центре фюзеляжа. Именно на него и указал лейтенант. Анастасию упрашивать не пришлось. Сняв с плеча ранец, она зашвырнула его внутрь и ловко, ногами вперёд, скользнула следом. Майор же вновь проявил осторожность. Дело было даже не в том, что двухмоторник болтался на крюках над сотнями метров пустоты — Николай попросту боялся застрять. И без того узкий люк опоясывала кольцевая установка для пулемётной турели. Установка позволяла верхнему стрелку вести огонь не только назад, но и по курсу самолёта, однако Дронов живо себе представил, как её стальное кольцо заклинивает на его плечах, и он проваливается в салон, выломав кусок обшивки… Подобного, к счастью, не случилось — внутрь аэроплана офицер попал без приключений.

— Устраивайтесь поудобней. Лететь будем не один час. — Посоветовал пилот. Он воспользовался передним люком, ведущим прямо в кабину, и сразу уселся в правое кресло. Левое оказалось занято его напарником. Ближе к середине салона размещался здоровенный пульт бортинженера — с его великим множеством циферблатов, манометров, регулирующих рукоятей и клавиш. Наконец, за пультом, в самом хвосте, друг напротив друга к бортам крепились четыре откидных сиденья.

— Вот на них садитесь. — Указал лейтенант-лётчик, перегнувшись через жёсткую спинку своего кресла. — Нет, на разные стороны, так баланс лучше будет. Господин майор, вещи свои девушке отдайте, она даже с обеими сумками меньше вас весит… И сдвиньтесь на второе сиденье, к хвосту… Нет, вы-то сидите на первом. Вот! Так вам проще будет ноги вытянуть — затечь точно успеют. Ремни пристегните. Всё? Отлично. — Тощий пилот переключился на инженера. — Васёк, как там?

— Давление есть. Носитель скорость набирает. Минуты через три можно стартовать.

— «Киров» специально для вас сделает круг почёта над городом. — Лейтенант снова обратился к пассажирам. — Чтоб нам удобнее было взлетать. Мы ж не мелюзга с верхней палубы, у нас разгон ого-го какой нужен…

— Двигатели уже можно. — Коротко бросил инженер.

— Ага. — Пилот высунулся в люк, рявкнул. — От винта!

Усевшись обратно, затянул ремни безопасности, махнул рукой инженеру:

— Давай!

Лётчик за пультом потянул на себя два больших медных рычага разом, не отводя глаз от одного из циферблатов. И через пару мгновений снаружи раздалось едва различимое пыхтение: «пых-пых-пых». Оно было не только много тише гула корабельных двигателей, само звучание заметно отличалось. Если двигатель дирижабля издавал резонирующий рык, то авиационный мягко шептал. Хотя свист рассекающих воздух лопастей был одинаков что тут, что там. Винты набирали обороты.

— Три… два… один… поехали! — Лейтенант показал большой палец механику снаружи, наблюдающему за ним через остекление кабины, и тут же ухватился обеими руками за полуколесо штурвала. Механик посмотрел куда-то вверх, подал знак кому-то, невидимому из салона… и самолёт рухнул вниз. Николай даже не услышал, как отцепляются крюки — просто биплан провалился в пустоту, и в теле майора возникло странное чувство лёгкости. Длилось это долю секунды, затем двухмоторник выровнялся и прянул вперёд, обгоняя корабль-носитель. Опутанное подвесными дорожками брюхо «Кирова» мелькнуло вверху и пропало из виду. Самолёт перестал набирать скорость в падении и теперь выигрывал высоту метр за метром, задирая стеклянный нос. Из кабины не было видно ни земли, ни кораблей воздушного флота — только голубое небо и белые стайки кудрявых облаков.

— Как Боженька ладонь подставил, и не дал упасть, а? — Обнажая в широченной улыбке белые зубы, снова обернулся к пассажирам худощавый пилот. — Вот за это и люблю.

Настя улыбнулась ему в ответ — милосердно, не разжимая губ. Дронов же сдавленно булькнул:

— Я… наверное… тоже буду любить… когда-нибудь…

* * *