Ветер страсти

— А разве наши предки ставили моторы? — Изящным движением она поправила свои роскошные волосы, разметавшиеся на ветру — Но если говорить серьезно, то все дело в том, что стоит только затарахтеть тут мотором — и распугаешь всю рыбу. И останешься тогда вообще без улова. Нет уж, лучше грести самому.

Она посмотрела вверх, на звезды. И чуть повернула руль. Лодка неуловимо изменила свой бег по воде, и вскоре Бьерн заметил неожиданно блеснувший впереди огонек. Казалось, он сияет не на земле, а на воде.

— Все правильно, — кивнула Хелена, — считайте, что мы уже приехали. В этом месте все и собираются.

— А что это за место?

— Согласно древнему поверью, тут обитает Фроди. — На ее лице появилась лукавая улыбка. — Это водяной, хозяин и одновременно покровитель острова Фредериксе. Считается, что именно в этом месте, в подводных чертогах он и живет.

— А кто-нибудь видел когда-нибудь Фроди? — включаясь в игру, спросил Бьерн.

Ее улыбка стала еще шире.

— Если вы будете ходить в кабачки во Фредериксхавне, то услышите столько историй про встречи с Фроди, что хватит на целую книгу. Но те, кто рассказывает их, обычно очень пьяны. Вообще же это место известно тем, что здесь замечательно ловится салака. Но только в особые, спокойные дни.

Огонек впереди становился все больше, и наконец Бьерн понял, что это пламя костра. Костер посреди моря? Он недоуменно обернулся к Хелене.

— Все правильно. Это костер. И он станет еще больше, когда люди начнут прыгать через него.

— Но как его могли развести на воде?

— На воде костры никто, конечно, не разводит. Все делается гораздо проще: берут старую лодку, устилают ее днище листами железа и разводят там огонь. А чтобы она не прогорела, регулярно смачивают борта морской водой, — объяснила Хелена.

Ветер продолжал исправно дуть в их парус, и лодка все ближе и ближе подходила к костру. Вскоре Бьерн увидел темные силуэты множества лодок, окруживших это место.

— Почти все рыбаки Фредериксе собираются здесь в эту ночь. Такова древняя традиция. Ее нарушали только в годы войны — тогда от всех жестко требовали соблюдать светомаскировку. Но в первый же послевоенный год люди по привычке приплыли сюда, чтобы отдать почести старому Фроди.

— А в чем заключаются эти почести?

— В воду бросают краюхи хлеба, гирлянды цветов, льют пиво, сыплют мелкие монеты, чтобы Фроди был милостив и не насылал ни штормы, ни бури, ни ураганы. Женщины бросают в воду свои драгоценности. — Хелена сдвинула брови. — Хотя в старину, говорят, жертвы были совсем другие.

— Какие же?

— Человеческие, — ответила Хелена. — Говорят, в воду бросали старух — тех, кто уже не мог ходить. Только их наряжали и душили, словно молодых красивых девушек. Считалось, что у Фроди очень хороший нюх, но плохое зрение и ему покажется, что ему дарят молоденьких девственниц. Впрочем, это только легенды.

— Все это очень похоже на древнегреческую легенду о Минотавре. Жители Афин тоже были обязаны ежегодно отправлять ему по семь юношей и семь девушек, которых тот пожирал. Пока наконец Тесей не убил чудовище.

Хелена улыбнулась:

— Поскольку сейчас Фроди вполне доволен данью из хлеба и пива, никто не собирается убивать его.

До них уже доносились возбужденные голоса людей, хохот и смех, чьи-то громкие возгласы. Подавшись вперед, Хелена напряженно вглядывалась в силуэты и лица тех, кто находился в лодках, кружащих вокруг костра. Очевидно, все были ее знакомые.

— Похоже, мы приплыли вовремя. Сейчас костер разожгут по-настоящему и начнут прыгать через него, — обернувшись к Бьерну, сказала она. — Вы будете прыгать? Не испугаетесь?

Внезапно набежавшая волна накренила лодку, и Хелена, не сумев удержать равновесия, соскользнула вниз и попала прямо в объятия Бьерна, который выставил вперед руки, чтобы подхватить ее.

— Как славно, что море помогает мне, — хрипло прошептал он. — Господи, Хелена, если бы вы только знали, как приятно сжимать вас в своих объятиях! — И, прежде чем она смогла что-то сказать, он стал покрывать ее лицо страстными поцелуями.

— Бьерн… Бьерн… — прошептала она, но он, не слушая ее, продолжал страстно целовать. И только когда почувствовал, что ему больше не хватает кислорода, наконец оторвался от нее. — Вы… сумасшедший. — Она смутилась. — С вами нельзя оставаться наедине. — Она вновь старательно поправила растрепавшиеся волосы. — Кажется, мы говорили о том, будете ли вы прыгать через костер?

— Я не помню, — прошептал Бьерн. — Лично я молюсь лишь о том, чтобы волна вновь качнула лодку и вы оказались у меня в руках.

— По-моему, вы чересчур нетерпеливы.

Бьерн почувствовал, как сердце подпрыгнуло у него в груди.

— Быть рядом с вами и не целовать вас — выше моих сил.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Но вам следовало бы узнать и мое мнение по этому поводу.

— И… какое же оно?

— Я уже сказала. — Черные глаза Хелены сузились. — По-моему, вы чересчур спешите.

В этот момент их лодка мягко стукнулась носом о другую лодку.

— Давай цепь, Хелена, — услышал Бьерн чей-то голос. — Почему ты приплыла так поздно?

— Поздно? — удивилась она, кидая цепь. — По-моему, в самый раз.