Ветер уносит мертвые листья

– Сейчас пройдем в мой кабинет, ответите на несколько вопросов, подпишете документы и поедете домой, – в голосе следовательницы прозвучало что-то вроде сочувствия.

В слабо освещенном коридоре на длинной батарее, похожей на скелет доисторической рыбины, лежала Мина в компании двух серых кошек с белыми нарядными воротничками. Нюкта тряхнула головой, наваждение никуда не делось.

– Это наши охранники, – ласково заметила следовательница, – чтобы крысы тела не погрызли.

Рената Искандеровна ускорила шаг. Миновали кабинет с табличкой «Гримерная». Нюкте показалось, что они в театре. Сейчас раздастся звонок и любезный голос попросит занять места в зрительном зале. Где-то загремел лифт, Нюкта сначала удивилась, зачем он нужен в двухэтажном здании, потом вспомнила скрипучую каталку и Леху-пистолета.

Рената Искандеровна остановилась напротив двери без всякой таблички. Ловко провернула ключ. Запахло кофе со сладкими примесями.

Нюкта без приглашения упала на гостевой стул, обмотанный пленкой, и почувствовала себя покойницей. Следовательница стянула приталенный пиджачок, повесила его на спинку кресла и уселась. Пошевелила мышкой, погладила ею стол. Нетерпеливо протянула ухоженную руку, Нюкта догадалась и сунула свой паспорт.

– ФИО и дату рождения вашего отца, пожалуйста, – следовательница щурилась в монитор.

– Угаренко Федор Михайлович, двенадцатое ноября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года.

– Когда вы видели отца в последний раз?

– Дней десять назад.

– Вы не помните точно?

– Да просто не знаю, понедельник сегодня или среда.

Рената Искандеровна поджала губы, подведенные карандашом, и заклацала по клавиатуре крашеными когтями.

– Я проводила отца в командировку, – Нюкта поерзала на стуле, пленка под ней заскрежетала. – Он на моих глазах прошел контроль в аэропорту.

– Какое было число? Это вы помните?

Нюкта уставилась на настенный календарь и стала отсчитывать дни от сегодняшней даты в красном квадратике.

– Девятого сентября.

Следовательница молча набирала текст. Взгляд сосредоточенный, брови дергаются, но лоб мертвецки неподвижен. Наверное, что-то колет, подумала Нюкта.

– Вскрытие установило время смерти, поясните, где вы были десятого сентября в период с пятнадцати до двадцати двух? – следовательница просверлила Нюкту глазками цвета ржавого металла.

На следующий день после нашего побега!

– Девятого сентября мы с сестрой поехали…

– Сколько лет сестре? – перебила следовательница.

– Пятнадцать. Мы с сестрой поехали к моей подруге в гости. Были в дороге…

Нюкта вспомнила грушевидную беременную администраторшу, Наташу, комнату с мягкими стенами, Подреза… Вот кого нужно посадить! Сколько ему дадут за убийство Мары?

– И? По дороге останавливались? Кто-то может подтвердить ваше местоположение?

– Да, в мотеле «Гармония». Там еще администратор-киноман, думаю, он нас запомнил. И там повсюду были камеры, ну как везде сейчас.

– У вас есть его контакт?

– Ой, нет, я не брала! У него прозвище Федерико, наверное, несложно его найти.

– Насмотрятся детективов со своими Макконахами и делают выводы, что сложно, а что несложно. Адрес «Гармонии» помните? Москва?

– Мне нужен интернет. Вот так навскидку не скажу. Это где-то тысяча километров от Москвы.

– Далеко подруга живет, – голос Ренаты Искандеровны звучал вкрадчиво.

– Ну да.

– Имя и адрес подруги?

Нюкта замешкалась – сказать о Маре? Следовательница ведь тотчас задумается, не слишком ли много смертей вокруг Нюкты. Это и Нюкте не давало покоя.

– Но мы не доехали, – соврала она, – разминулись. А потом такие новости об отце…

– Кто вам сообщил?

– Деловые партнеры отца его потеряли, начали набирать меня, – Нюкта придумывала на ходу. – Ну, а потом жених приятельницы попросил дядю, он служит на Петровке, скинуть сведения о пропавших без вести.

– Понятно, он с нами связывался, – ответила следовательница, потеряв интерес к этому делу. – Вы проживали с отцом?

– Да, папа и мы с сестрой.

– А мама жива?

– Да.

– Почему вы не живете с ней?

– Она уехала давным-давно из страны. Нас воспитывал отец.

– У вас есть ее контакт?

– Нет.

– Не удивлена, – следовательница откинулась в кресле и посмотрела прямо в глаза Нюкте. – Скажите, Анна, вы сами подозреваете кого-нибудь?

– Вообще отец был жесток в делах, а ему много кто денег был должен.

Тут Нюкта точно наяву услыхала злой отцовский голос. Он ведь даже с маминым братом не сюсюкался, так и говорил: «Ты мне всю жизнь выплачивать будешь!»

– А с вами как отец обращался? – лоб все так же неподвижен, а зрачки выцеливают.

Нюкта не знала, как правильно ответить, и представила, что ее допрашивает какой-нибудь Макконахи в детективном сериале.

– А вы что, меня подозреваете?

– Работа у меня такая. В первую очередь под подозрением родственники. Но вообще вы не очень похожи на человека, который может ударить ножом в спину.

Нюкта вздрогнула. Это был план Изи.

– Если только вам никто не помогал… но, по вашим словам, у вас есть алиби. Все проверим. Не волнуйтесь. – Рената Искандеровна щелкнула мышкой и, оттолкнувшись от стола, на кресле подъехала к тумбочке, на которой принтер уже выплевывал бумагу.