Ветер уносит мертвые листья

– А когда отца можно будет похоронить?

– О, это непросто, милочка! – Рената Искандеровна положила перед Нюктой листок из принтера. – Прочитайте, пожалуйста.

Нюкта склонилась над расшифровкой допроса. Много незнакомых оборотов. Таким языком говорят в государственных учреждениях. Устные сбивчивые ответы на бумаге складывались в холодные, логичные, чужие абзацы. Это правда она все говорила?

– Если нет возражений, напишите внизу: «С моих слов записано верно, мной прочитано». – Рената Искандеровна выудила из принтера еще один листок, встала и сделалась прямая, как палка.

Нюкта всегда была послушной девочкой. Сделала так, как велела следовательница. Подписала один документ, молча изучила второй, в котором разъяснялись последствия неявки на следующий допрос. Заверила, что все поняла и обязательно придет. Поставила скупую подпись и еще одну в том, что получила повестку. Словно что-то ценное, приняла от Ренаты Искандеровны софттачную визитку с кондитерскими завитушками.

Как только Нюкта вышла из кабинета, ее охватила мелкая дрожь. Это все холодильник. Принял Нюкту за мертвую, проморозил ей косточки, сердце припорошил мерзлой землей. Еще один рывок до дома, и спать.

Нюктино парковочное место во дворе оказалось занято длинным, как катер, некогда белым «крайслером». Она кое-как приткнулась возле трансформаторной будки. Ноги после трехсот с гаком километров за рулем держали плохо. Голое дерево, будто увешанное черными тряпками, шевельнулось и обдало Нюкту насмешками – стая ворон с хриплым хохотом рванула вверх. Нюкта посмотрела на окна своей квартиры и почувствовала себя беспомощной…

Раздалось истошное тявканье. Какой-то псинке вороны не понравились. Нюкта обернулась: соседская собачка рвалась с поводка. Хозяйка ее, Валентина Степановна, упиралась, придерживая на голове берет. Нюкта присела на корточки, погладила лохматое сердитое существо. Словно вернулась в прошлое, которое теперь не казалось таким уж мрачным. Изи на уроках, наверху ждет отец.

– Нюкта, привет дорогая! – воскликнула Валентина Степановна, подергивая поводок. – Вы куда пропали все?

– Ох, долгая история, – устало ответила Нюкта, щурясь и подставляя пальцы под шершавый собачий язычок.

– Ты была в роддоме? – соседка щепотью сжала ноздри, глазки ее заслезились.

– Что? – не поняла Нюкта.

– Ду у матери быда?

Нюкта поднялась, подхватив визгливый комок шерсти, как кошку, под живот.

– Да ды не здаешь, – прогундосила соседка и наконец чихнула, потерла указательным завилявший кончик носа. – Ой, извини, эта аллергия загонит меня в могилу раньше времени. Мать тут твоя была!

– Из Франции?

– Да как же! Выглядела будто живет в каком-нибудь Жюлебино, Бигрюлево, – Валентина Степановна саркастически изобразила французский акцент.

– Она нас искала? – осторожно поинтересовалась Нюкта.

– Не знаю, дорогая, честно говоря, не думаю. Она на сносях явилась в квартиру, и что-то мне подсказывает, не для того, чтобы выпустить на свет божий французика в родных пенатах, – соседка усмехнулась.

– Мама беременна? Ничего не понимаю!

– Да уже нет! – Валентина Степановна сложила ковшиком дряблые ладони. – Вот прям сюда мне родила!

Нюкта молчала. Заподозрила, что все это сон. Как же она вымоталась… Единственное, что можно сделать сейчас, – это лечь спать во сне.

– А где Луиза? С отцом? – не отставала соседка.

Нюкта молча спустила собачку на асфальт и потрепала ее за ухом.

– Знаешь, в квартире что-то не то… Там было столько крови… И смотри, что я нашла! – соседка запустила руку в карман пальто, похожего на стеганое одеяло. – Вот! Валялась… в странном месте. Представь, под холодильником. Может, что-то важное…

Валентину Степановну явно раздражала Нюктина безучастность. Она, должно быть, ждала поощрения за бдительность. Но Нюкта сунула визитку в карман и молча пошла к подъезду.

Квартира сразу показалась чужой. Из зеркала напротив дверей за настороженной гостьей наблюдала настороженная хозяйка. Мол, что тебе здесь надо? Нюкта отвела взгляд. Все предметы забыли, кто она такая. Следы грязных подошв на светлом полу складывались в странный узор. А вокруг потертой банкетки, которая тоже стоит не на своем месте, кто-то явно водил хоровод.

Нюкта стянула пальто и отправилась осматривать квартиру. О какой крови говорила соседка? Первым делом прошла в комнату Изи. Обстановка такая же, как до их отъезда, как того требовал отец – чисто и ничего лишнего. Нюкта замерла, прислушиваясь. В ушах отдавал только стук собственного сердца. По привычке тихо, на цыпочках проскользнула в отцовскую спальню. Обстановка вроде та же: усталый гарнитур, увядший ковер, но при этом ощущение, что Нюкта все еще в дорожном мотеле. Шкаф распахнут, дверца сейфа приоткрыта, на полу папки с документами, некоторые выпотрошены. Здесь точно что-то искали. На ковре по центру заскорузлый ворс, Нюкта наклонилась, запустила пальцы в пятно, будто от пролитой кофейной гущи. Под ногти забилось бурое, пахучее.