Ветер в его сердце

Она втянула сквозь зубы воздух и соскользнула с кровати, усевшись на пол возле собаки. Положив руку на колени, стала наблюдать, как выступает кровь, и впервые за весь день почувствовала облегчение. К ней вернулась уверенность.

Руби заскулила, но взгляд не отвела.

14. Стив

Не совсем понимаю, что здесь происходит, но не могу же я быть единственным, кого напрочь лишила духу эта женщина с собакой. Псина-то здоровенная, спору нет, хотя само по себе это и не очень странно, а вот у женщины на ее худющих плечах сидит чертов птичий череп. И я не имею в виду, что она носит его вместо шляпки или на манер изуверской пародии на перьевой венец — нет, череп по-настоящему кажется ее головой.

Согласен, звучит по-идиотски: ну разве можно отыскать такого здоровенного ворона, как эта гигантская собака?

Собственно, все сборище в каньоне выглядит так, будто присутствующие сбежали из цирка уродов, но по-настоящему страха нагоняет на меня только эта черепоглавая особа. На месте лица у нее длинный выразительный клюв, в глазницах стоит тьма. Во всяком случае, я ничего в них не вижу, хотя и ощущаю, как оттуда на меня что-то смотрит. И словно этого недостаточно, порой мне кажется, что на ее плече восседает призрак ворона. И когда я различаю его, он таращится на меня, а потом переводит взгляд на Томаса, которого рассматривает, пожалуй, с еще большим интересом.

Калико, по-прежнему с головой Дерека в руке, стоит передо мной, рядом с Томасом. Я слышу, как она сообщает парню, что это Женщина-Ночь. Об этом персонаже я хорошо наслышан. Согласно сказаниям, Женщина-Ночь — дух Смерти. Сегодня я вдоволь навидался всякой чертовщины, но этот образ все-таки логически бессмысленен. Ведь смерть разгуливает сама по себе только в детских страшилках. Смерть — это состояние, а не личность.

Проблема в том, что нутро мое говорит обратное. Давненько я не был так напуган — пожалуй, с тех самых пор, как много-много лет назад грохнулся со скалы и сломал ногу. Те мгновения полета были сущим кошмаром, от первого, когда из-под моей ноги выскользнул камень, и до последнего, когда я рухнул на землю на дне каньона.

Определенно, мне крупно повезло, что меня нашел Опоссум, а не эта леди. Старый отшельник объяснял, что жизнь мне спасло мескитовое дерево, налетев на которое, я сильно замедлил скорость своего падения. Естественно, тогда я этого не знал. Помню, как лежал там целую вечность — глупый желторотый юнец, вообразивший, будто способен покорить горы, и напоровшийся на четкое и громогласное выражение несогласия — один-одинешенек посреди бескрайней пустыни и меня переполнял ужас. Совсем не такой, как при падении. Я надеялся, что эти омерзительные ощущения навсегда остались в прошлом, но при взгляде на черепоглавую все во мне так и переворачивается.

Чья-то рука ложится мне на плечо, и я вздрагиваю. Но это всего лишь Рувим.

— Что за чертовщина здесь происходит? — спрашиваю я его.

— Откуда ж мне знать, — он пожимает плечами.

Я гляжу на Морагу — шаману не составило бы труда ответить на вопрос, который он наверняка расслышал, — но ему приспичило присоединиться к Калико и Томасу. Бедняга Уильям так и торчит у грузовичка, будто пустил корни. Страх или скорбь совершенно его парализовали. Скорее, и то и другое вместе.

Где-то вдали шумят машины, но звук доносится словно из иного мира. Во рту у меня пересохло. И пыль скрипит на зубах.

Поравнявшись с Калико и Томасом, огромный пес подается в сторону, уступая место хозяйке. Воздух над ней обретает плотность, и череп ворона преображается в голову женщины с длинными черными волосами и глазами цвета ночного кошмара. От черепа остается только смутный образ в виде ауры. Призрачная птица на плече особы тоже исчезает, однако я по-прежнему ощущаю на себе ее испытывающий взгляд.

Мне не нравится, как женщина смотрит на Томаса. Затем она переключает внимание на Калико, и это нравится мне еще меньше.

— Она вправду Женщина-Ночь? — тихонько спрашиваю я у Рувима.

— Еще как, — кривится он. — Вряд ли где сыщешь воронову женщину пострашнее.

Я не знаю, что обо всем этом думать.

— И что она здесь делает? Она посещает проводы каждого кузена?

— Понятия не имею, связано ее появление с нашим братом или она воспользовалась его смертью просто как поводом для визита.

— Но ведь…

— Майнаво вроде нее являются лишь в тех случаях, когда происходит что-то значительное. Хотя нас они об этом не уведомляют. Но у них всегда что-то на уме.

— И что же на уме у нее?

Рувим пожимает плечами.

— Без понятия. Но точно ничего хорошего. Погоди, — бросает он, когда женщина начинает говорить.

— Ты славно потрудилась, маленькая кузина, — обращается к Калико воронова женщина. — Без твоего вмешательства нашему брату пришлось бы изрядно поблуждать на пути домой. Предки не смогли бы встретить его, а родня — воспеть его срок на Колесе и отправить домой.

Ладно, вроде ничего опасного, думаю я, пока моя подруга что-то вежливо отвечает.

Однако затем зловещая женщина словно становится выше и провозглашает:

— И ты поступила должным образом с пятипалым, убив его.