– Давно, лет двадцать назад, мы попали под артобстрел. По приказу какой-то усатой жопы в погонах расположились на равнине. Земля шатается как пьяный, бьют совсем рядом, пристреливаются, ещё немного и накроют всех. Мы вгрызались в землю, пытались окопаться. Но где там! Шипящий свист, вспышки. Меня колотило от страха. Я не слышал стонов, видел глаза товарищей, открытые рты, жадно ловившие воздух. Потом всё стихло. Вскоре пришли они, эти твари, и начали всех добивать контрольными, резать головы и снимать на камеры. Я закопался глубоко. Меня не заметили. Они решили выпить, покурить. Я лежал под землёй, дыхания не хватало, мне казалось, вот-вот услышат биение моего сердца. Наступила паника. Даже захотелось выползти, броситься к ним, просить о помощи, подышать, в конце концов. Не знаю, как пересилил себя… Когда они ушли, я выбрался на свет божий, усеянный трупами. Плакал, долго плакал. Потом стало легче, и вместе со слезами ушёл страх. После этого и проявилась способность, благодаря которой ты меня приметил. Страх вместо врага превратился в союзника и помощника. Он всегда предупреждал меня о настоящей опасности.
– Как же Враг тебя убил? Почему ты не почувствовал опасность? – спросил Странник.
– Когда я увидел, было уже поздно. Он сдавил меня тисками, я понял – это конец. Потом тьма, полная тьма.
– Ты это о чём? – поинтересовался Странник.
– Мы с тобой воины. Воин оставляет дом, семью, детей и идёт воевать.
– Настоящий воин не обзаводится семьёй, – усмехнулся Странник. – Когда меня посадили, я особо не переживал, что предстоит сидеть два года в одиночке. Тем более что действительно нарушил закон.
– Плохие законы хорошие люди обязаны нарушать. Ты пытался обнародовать информацию, которую власти скрывали. Ты решил исправить ситуацию. Все правильно.
– Никто не хорош, все мы грешим, – промолвил бывший археолог.
– Ты был женат, есть дети. Не хочешь их увидеть?
– Я постоянно думал о них. Переживал от того, что близкий человек предал меня. Боль комом стояла в груди, подавляла изнутри. Однажды я сказал себе: хватит страдать. Есть причина. Я нашёл её.
– Думаешь, это было наказание свыше?
– Бог не наказывает. Он хочет твоего просветления, понимания. Правда, Он может отступить, и тогда приходят они… демоны…
– Какая причина? – не унимался Солдат.
– Зависимость и страх.
– Зависимость порождает привязанность. Ты испугался одиночества? – предположил дотошный товарищ.
– Понимание принесло облегчение. Ничего не надо бояться. Ничего. Бог даст всё необходимое. Только заглядывай внутрь себя. Если ты зависим – значит слаб. Ты не сможешь спасать людей от их зависимостей. И если сам не был зависим – не поймёшь слабости других. Мне кажется, я уже могу вернуться в град золотой.
– Ты всё это время не видел детей?
– Мне было запрещено законом подходить к своему дому.
– У тебя забрали всё! – прохрипел Солдат. – У "ваших честей" не было права тебя судить. Самозванцы взяли полномочия, которые им никто не давал, у них деньги и власть. Они подавляют каждого, кто угрожает их прибылям. Нам придётся вернуться и очистить мир от них.
– Ты говоришь как мятежник, – удивился Странник.
– Я не мятежник. Ты всё пытался понять природу своей силы. Удалось?
– Это оружие не против людей.
– Вспомни жалкого Провидца и дрожащих уголовников. Но самое главное – ты раздавил гадину в человеческом обличии.
Странник вскочил с гамака.
– Я убил человека?! Почему раньше об этом не сказал?
– Ты отвёл большую беду.
– Не уверен. Губители не должны были допустить прихода Врага. Увидев меня, они почему-то ушли.
– Возможно, они подумали, что сам справишься, – улыбнулся Солдат.
– Разве я Губитель? Правитель не губил людей. Он помогал одним, но не убивал при этом других. Тебе трудно понять, но это возможно. Правитель – рецепт, защита от Губителей и Чужого народа.
– Я видел огни в небе. Они здесь, – промолвил Солдат.
– Кто?
Довольно чистым голосом, без паузы на вдох напел Солдат.
– В древних книгах говорится о нашествии Чужого народа, – предположил Странник.
– Думаешь, Чужой народ – это инопланетяне, которые хотят вас завоевать?
– Это самое простое объяснение.
– Есть и другой расклад. Существуют те, кто не зарится на чужое, а забирает своё, принадлежащее им по праву, от времён древних.