Ветер времени

Серега был чуть старше, женат, и работал на мясокомбинате обвальщиком. Несмотря на то, что родился и вырос в глухом рабочем поселке, далеко от цивилизации и больших городов, выражался вполне культурно и грамотно. Много читал и неплохо разбирался в истории. Помнил немало стихотворений из поэзии русских классиков, цитировал на память запомнившиеся строки из Омара Хайяма и Мольера, и вообще удивлял своими познаниями в самых различных областях. Признался, что в юности увлекался журналом «Наука и техника», и бывало, неожиданными вопросами ставил в тупик сельских учителей. На службе в пограничных войсках серьезно пытался изучать основы философии, мечтая со временем окончить какой-нибудь гуманитарный вуз.

Впрочем, знания были поверхностными, но при случае Малыш мог вполне разумно и грамотно обсуждать практически любые темы, придавая лицу умный вид и многозначительно кивая головой. Вообще, неплохим актером был друг. Потребность в лицедействе обусловливал имеющийся у него пунктик, а может, это было такое хобби или неугомонная страсть…

Безобидное увлечение выражалось в виде необходимости фееричных побед над капризным женским полом. В ход шел весь разнообразный арсенал средств обольщения. От самых простых схем, до изысканно-артистичных постановок, особенно когда Сергей был в ударе.

Будто матерый хищный паук плел он свои тенета, обволакивая паутиной сладких, дурманящих неопытных дев, медоточивых слов. С небывалым пафосом произносились целые тирады. Восхитительные в своей образности сравнения туманили разум. Бесподобная музыка чуть хриплого вкрадчивого голоса, заставляла жертву трепетать в предчувствии необыкновенной, неземной развязки. Соблазнитель был очень галантен и нетороплив, выдерживая многозначительные паузы и тонко подводя катарсис. Искренне восхищаясь достоинствами очередной дуэньи, искуситель легкими невесомыми движениями пальцев разрешал себе небольшую разведку боем, и если не встречал сопротивления или же оно было незначительным, постепенно переходил в наступление по всему фронту, не забывая устную артподготовку. Такова была основная диспозиция.

Но конечно не обходилось и без изящной импровизации, ибо не каждая дама оказывалась морально неустойчивой. В таких случаях обольститель вставал на одно колено, изображая учтивого гусара. Медленно с достоинством целовал барышне руку, прижимая ее к своему пылающему сердцу и склоняя в глубоком поклоне голову, надолго замолкал, остро чувствуя момент.

Затем с небывалой восторженностью и удивлением открывал для себя божественную красоту тонких пальцев, поражаясь хрупкой гармоничности кистей гибких рук и загадочности узоров папиллярных линий узких ладоней. Вспоминал учения хиромантов и предсказывал даме необыкновенное будущее счастье.

Осыпая поцелуями волнительные запястья, с выражением и страстностью цитировал «Евгения Онегина». Или «Бородино». Или, бывало, Маршака… В зависимости от интеллекта и развития испытуемой.

Обычно срабатывало, и женщина, не выдержав поэтического накала, без дальнейших церемоний тащила ловеласа в постель.

Если же что-то шло не так, и весталка по какой-либо причине упрямилась, Малыш, не вставая с колен, отрешенно закрывал лицо широкой ладонью, смахивая якобы набежавшую слезу. Отворачивался и надолго умолкал, сутуля в оскорблении спину и делая вид, будто очень огорчен и его просто неправильно поняли.

Дама с жалостью смотрела на это большое животное, совершенно потерявшее голову от ее обаяния и красоты. И, как правило, примирительно оправдывалась, уже готовая полностью подарить ему себя. Но Серега не спешил, отвечая из-под ладони глухим расстроенным голосом, заставляя женщину чувствовать себя виноватой. Отрывочными фразами давал понять, что не имел в виду ничего такого, а всего лишь открыл душу, искренне наслаждаясь радостью общения…

 - А тут… Недоверие… - в голосе обида, в горле спазм, губы дрожат.  «– Как она могла такое подумать?» – обиженно встает с колен.

И согбенный, раздавленный, жалкий, медленно идет в коридор:

- Что ж, пойду я… Не поминайте лихом… - жертва бросается на шею, покрывая небритое лицо страстными поцелуями и не пуская за порог.

Серега молчит, прикрыв глаза и упиваясь ситуацией. Затем, изображая безудержное влечение, хватает распаленную девушку на руки и торопливо, как драгоценный трофей, несет в спальню, срывая по пути одежды…

Бывали, конечно, неудачи, но крайне редко, и с каждой победой опыт обольщения становился богаче. Секрет тут был простой. У любодея были свои принципы отбора кандидатур. Он никогда не знакомился с умными, красивыми, блистательными женщинами, так как вероятность неудачи в таком случае возрастала тысячекратно. К тому же, как правило, у них уже были неотразимые бойфренды.

Серега выбирал девушек попроще внешностью, часто приезжих студенток, либо одиноких, разведенных, мало на что претендующих дам, ценящих в мужчинах лишь животный магнетизм и необузданность грубой силы. Также поощрялись работницы сфер обслуживания и служительницы муз. Молодые учительницы, медсестры, воспитательницы детских садов тоже были в фаворе.