Ветер времени

Супруга жаловалась на него, но свекровь утешала ее тем, что у них мол, в роду все такие. И действительно, и отец и дед и прадед Малыша, были известные в деревне ходоки и за свою жизнь соблазнили немало сельских чаровниц.

- Это у них наследственное. Гены. Ничего с этим поделать нельзя. Природа. Так что уж смирись голубушка, – свекровь устало прикрывала глаза. - Уж как я со своим ни билась – бесполезно. Все они Ильины такие – кобели.

Сергей и уговорил Виктора идти на мясокомбинат в колбасный цех, на обвалку. И теперь они работали вместе.

С раннего утра, обрядившись в накрахмаленные колпаки и белые халаты, нацепив сетчатые фартуки, надев на левую руку кольчужную перчатку, наточив до бритвенной остроты обвалочные ножи – вставали за конвейер, готовые к бою. Охлажденную говядину выкатывали из просторных холодильников, и Генка Копейкин с небывалой яростью разделывал огромные туши, швыряя на ленту задки, коробки, лопатки, шейки…

Стоящие по обеим сторонам конвейера обвальщики, – мужчины и женщины, хватали каждый свою часть и быстрыми расчетливыми движениями отделяли мясо от костей. Очищенные кости бросали в деревянную тележку, а мясо сталкивали в большую дыру разделочного стола. Успев поправить мусатом нож, хватали подъезжавшую лопатку или задок, и все повторялось вновь.

Через пару часов тяжелой работы устраивали перекур. Рядом работал такой же конвейер со свининой, и еще два стояли обесточенными, подключавшиеся, когда шел большой поток мяса, или использовались для практического обучения студентов училища мясоконсервного комбината.

Платили неплохо, но самое главное – было снабжение мясными продуктами по самым низким ценам, практически по себестоимости. На фоне нехватки продовольствия в стране и пустых прилавков магазинов это было очень и очень кстати.

Конечно, народ на комбинате подворовывал. Не без этого… И людей можно было понять – у всех дети, родственники, знакомые, друзья. При поимке несунов наказание было одно – увольнение. Люди рисковали, придумывали всякие схемы и вообще проявляли немалую смекалку.

Вырезали длинные ленты свежего мяса, заворачивали в полиэтилен и вставляли в самодельные пояса, специально сделанные для таких случаев. В нужных местах были пришиты полоски искусственного меха, чтобы не застудить организм. Оборачивали талию, застегивали специальные крючки или пуговицы. Второй заряженный пояс пропускался между ног и крепился спереди и сзади к ремню. Затем одевалась одежда, а сверху шуба или пальто.

 Женщины на обвалке были в основном немолодые и пышнотелые, и умудрялись выносить на себе изрядное количество продукции. Тетя Рая, например, могла незаметно спрятать на своем теле до двадцати пяти килограмм. А вот сухонькая баба Таня несла чаще, но совсем понемногу. Зимой она ходила в огромных валенках. Никому и в голову не могло прийти, что там двойные стельки, где уютно притаились килограммовые куски чистейшей вырезки. У нее было множество внуков и пьющий зять. Никто ее не осуждал.

Малыш делал проще. Заворачивал мясную ленту в шарф, одевал, и смело шел через проходную. Наглые бабки-вахтерши бессовестно ощупывали его мощное тело, но до шеи дотянуться попросту не могли.

Женщины пробирались друг за другом гуськом. Первая незаметно передавала охраннице крупную купюру в двадцать пять или пятьдесят рублей и тихо шептала: «три» или «пять». Вахтерша беспрепятственно пропускала троих или пятерых, а следующего обязательно останавливала и обыскивала.

Так, совершенно случайно, по дикому недоразумению, был взят с поличным старейший работник комбината, обвальщик с сорокалетним стажем, передовик производства и ударник коммунистического труда – Васька Буторин, тихий малопьющий семьянин, участник художественной самодеятельности и вообще прекрасный отзывчивый человек.

 Он шел замыкающим, неся на себе батон вареной колбасы. Батон терся между ног мешая идти. Дядя Вася шел, прихрамывая, чуть враскоряку, одетый в длинное пальто с каракулевым воротником, и недопустимо увеличил дистанцию между впереди идущей сообщницей. Возле самой проходной перед ним неожиданно втиснулся какой-то ханыга с бойни. Василий хотел выкинуть наглеца из очереди, но было уже поздно. Вахтерша, услышав магическое слово «три», преградила путь ветерану.

- Попался, голубчик! – глаза радостно зажглись. – Не стыдно? Пожилой ведь человек…

Подошел второй охранник. Втолкнули задержанного, в пустую комнату, заперли на засов дверь и вызвали начальника караула. Тот прибежал минут через двадцать.

- Взяли с поличным, – радостно доложила вахтерша. – Батон колбасы нес.

- Открывайте, – начальник с удовольствием потирал руки. – Сейчас мы этого расхитителя оформим!

Расхититель спокойно стоял посреди пустой комнаты и невинными глазами смотрел сквозь толстые стекла бинокулярных очков.

- Раздевайся!

 Пригласили понятых. Василий начал молча расстегивать пальто…

- Штаны снимай! – начальник строго смотрел на задержанного.

Брюки опустились на пол. Колбасы нигде не было. Обыскали всю комнату, раздели его до трусов. Батон исчез бесследно.