Ветеран Армагеддона

Лютикову казалось, что на входе в Ад обязательно должны стоять демоны из охраны. Караулить, чтобы никто не сбежал. Но никаких караульных на входе не было, только стоял, покачиваясь, лохматый рыжий черт с налитыми кровью глазами, а вокруг него кружилось несколько мелких и шустрых бесов, которые, судя по стойкам и взмахам, были искушенными в разных хитрых приемчиках, а от своего соперника они тщетно пытались выяснить, из какого он круга. На Лютикова никто из них внимания не обратил, а вот Нинель бесов явно заинтересовала — один из них даже вытянул губы рыльца трубочкой и пронзительно засвистел ей вслед.

У вторых дверей в обшарпанных деревянных креслах скромно сидела компания нечисти в красных пиджачках и высоких гетрах, надетых поверх галифе полувоенного фасона.

Маленькая толстенькая нечисть с большими зелеными ушами, ловко поводя перепончатыми лапками с присосками, рассказывала товарищам:

— В общем, зажали «фантомы» нас под Белградом. «Мигари», конечно, техника устарелая, но в умелых руках, я вам скажу, еще очень и очень может! У меня пилот югослав, навыков у него никаких. Смотрю, раз промахнулся, потом опять ракету в белый свет, как в динар засветил! Нет, думаю, надо брать инициативу в свои руки… Перехватываю управление… пике… горка с выходом в иммельман… Смотрю, мой югослав уже и дышать перестал, он ведь к такому пилотажу не привык! Я делаю противоракетный маневр. — Ладошка большеухой нечисти ловко скользнула на уровне шерстистого брюшка. — Оторвался! Прикиньте, братцы, ушел! Ну, тут я по газам, выхожу во второй эшелон… И тут нате вам! «Стелле» идет. Пилот его, ясное дело, не видит, зато я прекрасно вижу. А управление-то в моих руках! Встаю на боевой, еще раз проверяюсь по радару, выхожу в сферу атаки! Двумя ракетами ему по фюзеляжу — шшарах! Смотрю, мой «Стелле» два раза носом клюнул, обшивка клочьями в разные стороны полетела, никакой телеметрии не надо! Горит мой «Стелле» и в пике переходит! Вот так, братва, пошерстили мы этих хваленых гремлинов в Югославии!

— Гремлинов они пошерстили! — недовольно заметил кто-то из слушателей, почесывая брюшко под распахнутым красным пиджачком. — Сами-то кто?

Рассказчик оскорбленно уставился на коллегу желтыми блюдцами глаз.

— Ты, брателло, нас с ними не равняй, — раздувая ноздри маленького носика, прошипел он. — Это у них там гремлины, джоули да омы! А мы, брателло, славяне, нам западло себя по-ихнему называть. Силы мы, понял? Я вот этой самой лапой столько этих самых гремлинов во Вьетнаме с небес отправил, если бы нас официально признавали, давно бы в Героях ходил, понял?

— Вот, — укоризненно заметил все тот же слушатель. — Из-за этого все наши беды. Грыземся, как люди, вместо того чтобы объединиться и единым фронтом ударить. Ведьмы с ламиями не желают объединяться, элементали русалками и водяными брезгуют! Распри одни, а консолидирующих элементов не видно!

Лютиков с удовольствием послушал бы этот в высшей степени поучительный разговор, но муза уже прошла в зал, видимо, неловко ей было стоять в коридоре, где запах дорогого табака смешался с резкой вонью авиационного горючего, которое для пущего кайфа потребляла нечисть.

Пещера, в которую они вошли, была огромной. Пахло серой и спиртным, игривыми женскими духами и строгими мужскими одеколонами, табаком, женским телом и еще черт знает чем. Запахи свивались в жгуты, сплетались в сложные невидимые узоры, растекались по пещере, в которой багровым и зеленым полыхало пламя, время от времени в багровость и малахитовую зелень вливались нежные фиолетовые тона, желтые вспышки чередовались с голубыми, розовыми, на далекой эстраде клубился белый дым, в котором с трудом угадывались черные беснующиеся фигурки. Басовито и тоненько сплетались в сложные музыкальные узоры звуки гитарных струн, мелким бесом рассыпался барабан и вурдалачно вскрикивал синтезатор.

— Хай! — Рядом с Лютиковым оказалась симпатичная ведьмочка. Хорошенькое личико ее не портили даже слегка выступающие из-под верхней губки клыки, рыжие волосы завивались колечками, но не скрывали задорно изогнутых рожек. — Потопчемся, малыш?

Прежде чем Лютиков сообразил что-либо ответить, между ним и ведьмочкой вклинилась муза. Вид у нее был настолько угрожающим, что сам Лютиков испугался.

— Вали, коза! — с веселым бешенством оскалилась муза. — Этого мальчика буду танцевать я!

— Так ты с девочкой… — со странной интонацией протянула ведьмочка. — Жаль, жаль! Будешь свободным, подгребай в бар «За Ахероном», спросишь Жанну!

И исчезла в водовороте танцующих.

— Я же тебе говорю, будь осторожней! — с досадой сказала муза. — Ишь, разлетелась: смотрит — вены без дырок, значит, кровь будет без дури. Ты смотри, Лютик, это тебе не райская обитель, отцедят по полной программе!

Они потанцевали немного.