Ветка сакуры

Токио – наиболее японский город из всех, какие я до сего времени видел. Европейское влияние совсем незаметно в этом огромном центре, насчитывающем у себя свыше полутора миллионов жителей и превосходящем своей территорией Лондон, Москву, Нью-Йорк и все прочие главные города мира. Центр города занимает дворец императора. Торговая часть Токио тянется дальше к востоку. Кто не был здесь, тому трудно представить себе, что такое Гиндза – этот Невский проспект японской столицы. Когда с наступлением вечера вся Гиндза, рынки и лавки освещаются разноцветными бумажными фонариками, то вся эта часть города принимает почти сказочный вид. За Гиндзой тянутся уже жилые улицы города. Они до невероятного узки и кривы. Разобраться в этом крайне запутанном лабиринте однообразных двухэтажных, почерневших от времени деревянных домов почти невозможно.

Д. Шнейдер, Япония и японцы. СПб.., 1895.

Если посетитель подлетает к Токио со стороны Тихого океана ночью, он будет поражен внезапной вспышкой света, космическим взрывом на краю безбрежной мглы. Если он прилетает днем, он увидит под собой огромное пятно серого и коричневого цвета, характерное почти полным отсутствием зелени, а также каких-либо ориентиров, если не считать нескольких башен, напоминающих о важности радиоэлектроники в современной Японии.

Эдвард Зейденштикер, Япония. Нью-Йорк, 1962.

Нет ничего хуже, чем сбиться с пути в путанице токийских переулков и тупиков. Даже для коренных жителей этот город остается загадочным лабиринтом. Мало сказать, что его улицы не признают никакого плана – они к тому же анонимны.

В первые дни своей жизни в Токио я заметил на перекрестках оставшиеся еще со времени американской оккупации столбы с указателями: «Авеню Д», «20-я стрит». Тут же захотелось дать гневную отповедь бесцеремонным янки, посмевшим переиначить на свой лад исконные японские названия.

Однако все мои попытки выяснить у прохожих подлинные имена улиц были тщетны: я слышал в ответ названия трамвайных остановок. Оказывается, Макартур ничего не переименовывал, а лишь предпринял первую и, надо сказать, безуспешную попытку окрестить безымянные токийские улицы.

Лишь накануне Токийской олимпиады 1964 года сорока четырем магистралям японской столицы были даны официальные названия, но при этом возникло множество почти непреодолимых трудностей.

Так, например, Гиндза (Серебряный ряд) – это целый торгово-увеселительный район, прилегающий к самому оживленному перекрестку в центре Токио. Владельцы здешних магазинов, ресторанов, кинотеатров наотрез отказались менять свой респектабельный адрес. Но ведь нельзя же было дать одно название двум перпендикулярно идущим улицам! Так и осталась на пересечении Харуми-дори и Тюо-дори некая нейтральная зона: Гиндза западная и Гиндза восточная, Гиндза пятый квартал и Гиндза второй квартал.

В этом городе без плана, в городе анонимных улиц к тому же отсутствует еще и порядковая нумерация домов. Каждый адрес содержит какие-то цифры. Но если вы ознакомитесь с картой в ближайшей полицейской будке, вы поймете, что, во-первых, номера эти идут не по порядку, а отражают последовательность застройки земельных участков, а во-вторых, нумеруются не сами дома, а кварталы и околотки.

В переулке, где я поначалу жил в Токио, через несколько домов от меня помещался портной, а за углом к нему примыкало здание профсоюза медсестер. Первое время я никак не мог понять, почему мои бандероли с московскими газетами нередко попадают в этот профсоюз.

Когда я воспользовался близостью портного, то был поражен, увидев на подкладке костюма этикетку с моим собственным адресом.

Оказалось, что и у меня, и у моих соседей, и у портного, и у профсоюза медсестер – словом, у всех тех, чьи участки смыкаются друг с другом, образуя околоток, который можно обойти по периметру, один и тот же адрес.

Когда находишься в счастливом неведении подобных сложностей и, знакомясь с японцем, получаешь от него визитную карточку с телефоном и адресом, кажется, что разыскать и встретить этого человека в нужный момент – дело простое.

В конце концов, если не сумеешь проехать сам, возьмешь такси и дашь карточку с адресом шоферу. Но, увы, даже эти профессиональные знатоки города могут ориентироваться в нем лишь зонально. Вместо адреса они в переводе на московские понятия привыкли слышать примерно следующее: Замоскворечье, Серпуховка, направо по трамвайным путям до остановки «Школа».

А дальше уже никакой адрес сам по себе ничего не дает. Дальше шофером такси надо править как запряженной лошадью, говоря ему в нужных местах: «направо», «налево», «прямо».

Эти три японских слова приезжий запоминает относительно быстро. Для четвертой команды вполне годится международное слово «стоп». Беда, однако, в том, что, помимо этих терминов, надо знать, куда ехать.

И тут уже никак не обойтись без карты. Вот почему каждый житель Токио, сговариваясь о встрече, тут же непременно чертит на листке бумаги план: как добраться до условленного места.