Ветка Вятка

– Вот та самая часовня, в которой Александр Невский со своими воинами справлял моления перед походами, прославившими его, – указывали нам экскурсоводы чужих экскурсий (своей не было) на «крохотулечку», притаившуюся на главной площади.

Город дышит великим русским князем-воином, стариной построек, красотой и древностью храмов и часовен. Да, и конечно, крепостной земляной вал – элементы его сохранились по сей день. Подобный, чуть позже, я увижу в Галиче.

Воспоминания проносятся в моей голове одной непрерывной лентой, пока я смотрю с места нашей стоянки на раскинувшийся вдали город. А там из-за леса уже призывно поёт песню Ростов Великий, его кремль и ещё одно огромное море-озеро – озеро Неро.

– «Зелёною весной, под старою сосной с любимою Ванюша встречается…» – слышится бодрый заряд залихвацкого мотива.

Пора, пора продолжать путешествие – двигаться дальше. Сегодня мы должны переехать Волгу. «Кровь из носу» переехать!

В небе высоко зависает одинокая хищная птица, может быть «старый приятель» родителей, под шинами равномерно шуршит земляной настил вперемешку с каменной крошкой. Километры таят, и таят в себе новости.

8. Прощай «доволжская» подруга!

«Эх ты русская дорога – семь загибов на версту», – эти слова здесь уже ничего не значат.

Было бы «семь загибов на версту» – было бы идеально. Песенку надо петь другую, детскую: «По кочкам, по кочкам идём сажать цветочки». То ямы, то канавы, то колдобины – и это между двумя областными центрами: Ярославлем и Костромой. Нет, нормально? Не нормально!

– Дорога, как стиральная доска, – говорят родители и добавляют – за Костромой такая же. Мы тебе поэтому и говорили, что нужно рано выезжать – сейчас скорость передвижения снизится.

Автомобиль жалуется на свою нелёгкую судьбу, скрепя рессорами. Ненормальность ситуации осознало, видимо, и руководство областей – на будущий год дорогу активно стали ремонтировать, делали новое покрытие.

– Ваня, посмотри пробки там впереди не видно? – за рулём уже папа, а я переместился на переднее пассажирское сидение.

В руках держу планшет, где в приложении Навигатор проложен путь до Судиславля – конечной точки сегодняшнего отрезка пути.

– Всё зелёненьким – затруднения отсутствуют.

– Странно, – недоумевает папа, – видимо мост через Волгу в Костроме отремонтировали.

– Хорошо бы, – поддерживает разговор мама, – мы в прошлом году там часа два простояли. Никак не меньше. Да, Андрей?

Андрей кивает в ответ, продолжая крутить руль, в поисках объезда колдобин. Объезжать получается не очень хорошо, чаще всего просто невозможно этого сделать – рытвины занимают всю ширину дороги – до счастья костромских и ярославских автомобилистов остаётся ровно год.

Крестился я уже в сознательном возрасте. Случилось это летом по окончании первого курса института. Таинство проходило в Варницком монастыре. Тот день засел в памяти яркой чередой событий.

Чтобы свернуть на Варницкое шоссе, мы долго стояли в очереди на железнодорожном переезде через ветку путей, что проложена из Москвы в Ярославль. Перед нами жался зелёный армейский ЗИЛ с покрытым брезентом кузовом и яркой табличкой «Люди» на задней части, как клеймо на крупе у лошади. В кузове грузовика, как ЗИЛ в очереди, жались на лавках солдатики, всё моего возраста. Завидев одногодку в штатском, они стали громко отпускать едкие шуточки, так, чтобы до адресата «письма» доходили. Мне было обидно, но терпение наше – добродетель. Да и что можно было сделать? Начать оскорблять в ответ? Наброситься с кулаками? Теперь представьте, как бы это выглядело со стороны. «Голиаф штурмует армейский ЗИЛ перед своим крещением». А вам не кажется… хотя, какая разница кому что кажется. Когда кажется – креститься надо.

Таинство моего крещения проходило в отдельно стоящей крестильной часовне Варниц. Здесь в иконостасе я впервые увидел икону Серафима Саровского, мощи которого мы в Дивеево чуть позже посетили. Запомнил изображение и лик этой иконы я очень хорошо. Закрываю глаза, и он стоит передо мной, временем не тронутый.

– С девками шалости были какие? – это отец Георгий Узун, что совершал таинство, задаёт вопрос, отведя меня к окну, чтобы никто из присутствующих нас не слышал – исповедь началась.

Помню, на исповеди я волновался жутко. Рассказывать грехи свои всегда тяжело, волнительно, по самолюбию бьёт. А тут ещё перед тобой незнакомый человек, да и когда ты исповедуешься впервые весь набор перечисленных факторов вместе над тобой довлеет.

– Отрекаюсь от тебя сатана.

– Отрекаюсь.

– Сочетаюсь с тобой Христос.

– Сочетаюсь…

Ростов Великий – помимо Варницкого монастыря, для меня это Ростовская финифть и фильм «Иван Васильевич меняет профессию».

Целый мир умещается в ладошку, когда держишь в руке изделие, покрытое сказочной росписью финифти. Вот жар-птица всполохами огня светит, перьями горит, путь свой стремительный куда-то сокращает. А вот и конёк-горбунок превращается в прекрасного скакуна, чтобы воплотить, визуализировать сказания народные.