Ветхий Завет и его мир

И далее (Дан. 9:21—27): «И еще я говорил молитву, и вот[35] муж Гавриил, которого я видел в видении прежде, прилетевши в полете, коснулся меня около времени вечерней жертвы. И он вразумлял, и говорил со мной, и сказал: Даниил, теперь я вышел просветить тебя в разумении. В начале твоих молений вышло слово, и я пришел возвестить, ибо желанен ты, и уразумей слово, и пойми видение.

Семьдесят седьмиц[36] отмерены
для твоего народа и для твоего святого города,
чтобы уничтожить преступление
и запечатать грех...
и помазать святейшего из святых.
И знай, и разумей:
от выхода слова,
чтобы вернуться и отстроить
Иерусалим, до помазанника — вождя
семь седьмиц
и седьмиц шестьдесят две...
А после шестидесяти двух седьмиц
будет разрублен помазанник, но не за себя,
а город и святыню
разрушит народ вождя грядущего,
и его конец — в наводнении,
и до конца войны определены опустошения.
И утвердит союз со многими
одна седьмица,
и половина седьмицы
отменит жертву и приношение,

а на крыле святыни будут идолы, запустение, но окончательная, предопределенная гибель постигнет опустошителя».

И наконец (Дан. 12:1—3):

И в то время восстанет
Михаил, великий правитель,
стоящий над сынами твоего народа.
И будет горькое время,
какого не бывало с тех пор, как существует племя, до того времени,
и в то время спасется твой народ…

Все это дополняется предсказанием воскресения и посмертного воздаяния (Дан. 12:13).

Подведем некоторые итоги. Мы видели, как в пророческом движении первой половины I тысячелетия до н. э. сформировались идеи, легшие в основу позднейшего иудаизма. Эти идеи включали прежде всего отвержение языческого многобожия и утверждение единобожия Яхве. Иудейская религия приобрела черты нетерпимости ко всякого рода инаковерию и инакомыслию. Эти идеи включали также наполнение религии нравственно-этическим содержанием. Все те нормы поведения, которые исторически были выработаны в обществе и определяли отношения между людьми, нормы, соблюдение которых обеспечивало стабильность общества и уверенность каждого в незыблемости его социальных позиций, воспринимались теперь как веление Яхве; их нарушение превращалось в тягчайший грех, влекущий за собой в виде наказания катастрофу и гибель. Наконец, в пророческом движении первой половины I тысячелетия до н. э. сформировались мессианистские идеи, которые были развиты пророками середины и второй половины I тысячелетия до н. э. В пророческой проповеди появляется образ идеального царя-помазанника (мессии)[37], который должен восстановить нарушенную мировую гармонию. С течением времени мессия превращается в страдальца, берущего на себя грехи всего человечества и искупающего их мучительной и позорной смертью, а одновременно и в сверхъестественное существо. Тем самым была создана идейная почва, на которой впоследствии выросло христианство (напомним читателю, что греческое слово «Христос» означает «помазанник», -т. е. мессия). Характерно, что мифическая биография Иисуса Христа в евангелиях представлена как исполнение ветхозаветных пророчеств; в его образе сливаются черты сверхъестественного божественного посланца и выходца из иудейской царской династии потомков Давида.

Глава вторая Пятикнижие

I

Важнейшим и наиболее авторитетным с религиозно-догматической точки зрения компонентом Ветхого завета является Пятикнижие (в иудаистской традиции Тора — «Учение»), автором которого иудейское, а вслед за ним и христианское историческое предание называет Моисея (Моше)[38], легендарного пророка, предводителя израильтян во время их бегства из «дома рабства» в Египте. Оно состоит из пяти книг, объединенных общим сюжетом; в Пятикнижии представлена легендарная история израильтян и их мифических предков — патриархов — от сотворения мира и появления первых людей до исхода из Египта и прихода к границам «земли обетованной», т. е. Палестины. Содержанием исторического процесса Пятикнижие считает возникновение, развитие и углубление союза между Яхве и избранным им народом.

Вавилон в I тысячелетии до н. э. (реконструкция). Слева виден храм Этеменанки (Вавилонская башня)