Ветхий Завет с улыбкой

Когда же Вирсавия очистилась от нечистоты своей, возвратилась в дом свой. Мужа ее дома не было — он где-то в это время исполнял свой интернациональный долг. Спустя положенное время, обнаружила Вирсавия, что сделалась беременною и послала известить Давида об этом естественном для женщины состоянии после сношения без предохранения.

Давидова подлянка

Положение щекотливое. Приказал Давид Иоаву прислать к нему Урию Хеттеянина, который служил большим начальником в Израилевой армии. Пришел к нему Урия, расспросил его Давид о положении в армии, о положении народа, и о ходе войны. После дружеской беседы с орогаченным им же Урией, Давид отпустил его домой, приказав отнести в дом того царское кушанье.

Но Урии дома не оказалось, он спал у ворот царского дома со всеми слугами своего господина, и не пошел в свой дом. Сказали о том Давиду, и закралось в его сердце беспокойство: мало ли, что может выкинуть ревнивый муж, мстя за поруганную честь? Позвал Давид Урию опять и вопросил:

— Вот, ты пришел с дороги, устал, намаялся… Отчего же не пошел ты в дом свой ночевать?

— Страна на военном положении, не время с бабой в постели валяться, ваше благородие!

— Ладно, Урия, останься здесь и на этот день, а завтра я отпущу тебя.

Поутру Давид написал письмо к Иоаву и послал его с Уриею. А в письме том он написал Иоаву, чтобы тот поставил Урию там, где будет самое сильное сражение. Более того, он приказал отступить от Урии в самый критический момент, чтоб он был поражен насмерть.

Приказ начальника — закон для подчиненного, посему, когда Иоав осаждал город, то поставил он Урию на таком месте, о котором знал, что там храбрые люди.

И вышли люди из города и сразились с Иоавом, и пало несколько из народа, из слуг Давидовых. Конечно же, был убит и Урия Хеттеянин, как было заранее спланировано.

И послал Иоав донести Давиду о всем ходе сражения. Но как замаскировать совершенно секретное сообщение особой важности? Ведь не отрапортуешь же, что задание выполнено — Урия убит, правда? Поэтому он приказал рассказать все в форме того секретного кода, о котором они договорились с Давидом заранее.

И пошел посланный от Иоава к царю в Иерусалим, пришел, и рассказал Давиду обо всем ходе сражения. Давид сделал вид, что разгневался на Иоава и сказал посланному:

— Зачем вы близко подходили к городу сражаться? Разве вы не знали, что со стены будут бросать на вас? Забыли что ли, как убили Авимелеха, сына Иероваалова? Не женщина ли бросила на него со стены обломок жернова, и он умер? Зачем же вы так близко подходили к стене?

— О царь, но одолевали нас те люди и вышли к нам в поле, а потом мы преследовали их до входа в ворота. Тогда стреляли стрелки со стены на рабов твоих, и умерли некоторые из рабов твоих. Иоаф со скорбию великой сообщает тебе, что убит также и раб твой Урия Хеттеянин…

Давид едва не подпрыгнул от радости. Слава Богу! Теперь и позора не будет из-за беременности Вирсавии, и дорога к полному сексуальному обладанию ею расчищена! А внешне скорчил Давид весьма печальную мину на лице своем и сказал сланному:

— Так скажи Иоаву: пусть не смущает его это дело, ибо меч поядает иногда того, иногда сего. Пусть он усилит войну против города и разрушит его. Так ободри его.

Красивой спать не запретишь!

Услышала и жена Урии, что убит муж ее, и лицемерно плакала она по муже своем. Когда же кончилось время плача, Давид послал за ней, и взял ее в дом свой, чему она была безумно рада: хоть и надцатая по счету, а все же царева жена! И сделалась Вирсавия женою Давида и родила, как считали придворные преждевременно, сына.

И было содеянное Давидом злом в очах Господа. Как часто бывало уже в истории, мог Господь и остановить Давида и даже наказать, но почему-то не сделал ни того, ни другого. Вместо этого решил он слегка пожурить любимчика своего, Давида.

И послал Господь пророка своего Нафана к Давиду, и тот пришел к нему и рассказал такую прозрачную притчу:

— В одном городе были два человека, один богатый, а другой бедный. У богатого было немеряно мелкого и крупного рогатого скота, а у бедного ничего, кроме одной овечки, которую он купил еще совсем крохотным ягненочком и выкормил. Овечка та выросла у него вместе с детьми его, на груди у него спала, и вообще была для него, как дочь.

И пришел к богатому человеку странник, и тот пожалел взять из своих овец или волов, чтобы приготовить обед для странника, который пришел к нему, а украл овечку у соседа-бедняка и приготовил из нее трапезу для человека, который пришел к нему.

Сильно разгневался Давид, услышав про поведение богача, и сказал Нафану:

— Да такой негодяй достоин смерти за то, что он сделал это, и за то, что не имел сострадания! А за овечку ту он должен был бы заплатить вчетверо.