Ветлужская Правда

Все свободные от рукопашной вои бросились к измученным животным, помогая им выбраться из жидкого месива. Не слыша больше волчьего голоса, лошади успокаивались и даже принимали помощь людей, позволяя им выводить себя на открытое место. Лишь одну из них, сломавшую ногу, сквозь слезы прирезали, избавляя от мучений.

Однако конь рядом с Эгрой имел о происходящем свое мнение. Прижав хвост, он напряженно дернул головой, задирая ее вверх, и угрожающе всхрапнул, раздувая ноздри в сторону десятника. Человек шагнул назад, пытаясь успокоить взбудораженное четвероногое, однако оно и не думало его бояться. Двинувшись боком по узкой тропинке, конь неожиданно нанес удар копытом назад, глухим ударом по железу возвестив окружающих о попадании в цель.

– Ах волчья сыть, рыбья кровь, травяной мешок! Боевой, мать его!.. Стоять!

Одним махом взвившись в седло, Эгра рванул поводья и пришпорил строптивое животное, уводя его вдоль оврага. Конь, к всеобщему удивлению, на этот раз повел себя смирно, но удар его копыта уже вызвал цепную реакцию, приведшую к непредсказуемым последствиям. Двое ветлужцев, удерживающие хозяина серого в яблоках, повалились от такой оплеухи навзничь, и эрзянин, будто ждавший этого исхода, вскочил на ноги, прижимая руку к ребрам и судорожно оглядываясь по сторонам.

Однако он не делал попытки сбежать, понимая, что взметнувшиеся на него самострелы, часть из которых были заряжены боевыми болтами, и направленные почти вплотную сулицы настигнут его гораздо быстрее, чем он скроется за такими манящими и близкими деревьями. Странные одеяния ветлужцев, похожих более на леших, чем на добрых воев, его ничуть не смущали. Воин, сам выглядящий как поднявшийся на задние лапы медведь, явно искал кого-то глазами, но не находил и поэтому стал что-то кричать, размазывая юшку по всклоченной бороде.

– Ну-ка, переведи. – Иван повернулся к Важене и наткнулся на неприязненный взгляд, желающий прожечь его суть до самого донышка. Сверху им было видно все, поэтому он не сомневался, что невеста уловила большинство деталей произошедшего, а вот ее реакция… – Гкхм… Так что орет этот добрый молодец?

– Тебя на бой зовет! А ты отсиживаешься в кустах с красными девками и… – Важена кинула взгляд на руса и едко добавила: – И с новыми дружками!

– О как! Веремуд, раз уж тебя в ближние дружки записали, то пойдем, будешь пересказывать мне речи незнаемые…

Оставив невесту переживать, что ее не взяли в самую гущу событий, Иван стал медленно спускаться со склона, перешагивая торчащие отовсюду ветки. Ему осталось только качать головой на ходу, удивляясь принципиальности будущей жены.

«Такая пошлет… пошлет не только на бой, а куда подальше и не задумается ни на минуту. Ну да ладно, зато выяснили, что отношение местных к своим предводителям еще пока правильное: если ты не в гуще сечи, то уже недостоин. Конечно, все это не совсем верно, но зато резко снижает притягательность власти для бездельников и трусов… Ладно, три минуты на все!»

Перепрыгнув болотце в узком месте, но все равно увязнув по щиколотку в расползшейся под его весом траве, он не спеша направился к эрзянину, мимоходом ткнув стоящего в стороне Пельгу в плечо.

– Раненых вроде нет?

– Разве мордве ребра болтами поломали да потоптали их же… – Пельга не выдержал и чуть ухмыльнулся, – копытами и ногами.

– Добре! Как только инязор стронется с места или обнаружит, что нас в усадьбе нет, разведку назад!

Когда Иван поравнялся с хозяином серого в яблоках, тот уже был спокоен, и даже борода была слегка приглажена. Лишь движения пальцев, словно бы перебирающих рукоять отсутствующего у него ножа, выдавали его волнение. Чего-чего, а обезоруживать противника, мгновенно избавляя его от колюще-режущих предметов, полусотник своих воев заставлял в первую очередь.

– Его зовут Маркуж, сей достойный муж тотчас готов позвенеть с тобой клинками, – с ходу стал переводить речь эрзянина Веремуд и добавил уже от себя: – Знатности его я послух и мыслю, что тебе во благо было бы склониться к его малой просьбице…

– Какой? Дать ему себя зарезать?

– Дать ему принять смерть с оружием в руках, раз уж такова его последняя воля! – заскрипел зубами рус. – Не желает он закончить свою жизнь, словно овца бессловесная!

– Э-э-э… А что, по-твоему, я с ними всеми собираюсь сделать?

– Не взять тебе с них выкуп! Сам ведаешь, что с такой обузой не уйти тебе от инязора, а потому не оставишь ты этих воев за своей спиной живыми! Дай ему хоть топорик малый, хоть ножик с ладонь! Иначе сам потом не дождешься милости Господа нашего…

– Чьей милости? – Иван чуть не проглотил свой язык. – Уж не крещен ли ты? И вы, русы, все такие?

– Лишь мои предки таинство крещения изведали, но зато это было в те времена, егда кияне еще в дикости пребывали!

– Да, чудны дела твои, Господи… – замотал головой Иван, стараясь переварить ошеломившие его новости и одновременно отщелкивая в голове стремительно убегающие от него секунды. Показав в сторону своих воев два выставленных пальца, он продолжил: – И ты, во Христе находясь, фактически склоняешь меня к убийству?!