Ветлужцы

— Того! Или у Иисуса из Назарета матери не было? Ладно, не горячись, я тоже православный, как и ты! — Иван примирительно положил руку на плечо Трофима, заметив, что в его глазах начинает разгораться огонек бешенства. — Ты просто пойми, что если мы будем искать соринки в чужих глазах… ну ладно, пусть бревна… то никогда отяков, черемисов и других людей в одно целое не соберем! Важно принять народ таким, какой он есть, и в меру своих сил подтолкнуть в нужном направлении! Если это, конечно, вообще возможно… Кроме того, надо учитывать, что в этой гонке не мы одни участвуем, другие тоже будут влиять на эти племена своим примером или даже силой! Кстати, насчет примучивания у булгарцев… Тоже не вижу разницы с нашей верой. Меряне от чего бегут? От крещения насильного. А ты хочешь отяков через это провести!

— Упаси боже! — Воевода все-таки отвлекся от богохульных, по его мнению, слов Ивана и вернулся на грешную землю. — На красоту такую посмотрят и сами к нашей светлой вере потянутся. А то, что иные бегут… Так то заблудшие души. Да и не все они от крещения скрываются. Тех мерян, что мы на землю осадить хотели, просто похолопили без справедливости!

— Вот и не принуждай никого, чтобы тоже не побежали от нас людишки! А церковь? Конечно, надо возводить, причем самую лучшую в округе! Но только когда рук на это хватать будет, да и священника еще найти надо. Кстати, один вопрос в связи с этим. Подчиняться он кому будет — ростовскому архиерею, как самому близкому в округе, так?

— Думаю, что суздальскому епископу Ефрему, постриженику Печерскому.

— Вот! А через него и князь Юрий Владимирович наших прихожан под себя подгребет, — перешел на еле слышный шепот Иван. — В этом деле только палец протяни — они всю руку себе в пасть засунут. Как бы без епископа в этом деле обойтись, а?

— Эх, связался я с тобой, малохольным! Князей тебе мало, теперь церковь нашу хулить начнешь. При чем тут архиерей? Он в дела мирские не лезет! А без него ни чин на основание храма, ни чинов на поставление креста и благословление колокола не совершишь. Я не упоминаю про освящение церкви, для того чтобы литургию проводить. К чему тогда храм краше всех ставить, если такой возможности не будет? Да и антиминс[46] освятить не мешало бы. А мощи святых наших где ты для престола возьмешь? Эх, да что с тебя взять, такого… — махнул рукой на своего полусотника воевода и продолжил: — Никак нам не обойтись без архиерея. А все свои страхи надуманные при себе оставь! Они не стоят того, чтобы храма лишаться. Каждый второй язычник, узрев такое великолепие, в лоно нашей церкви придет и поймет, что у нас вера особая, светлая. И к нам самим не с корыстью относиться будет, а с любовью! Ведь Христос заповедал возлюбить ближнего своего…

— Думаешь, все так легко? Пришел в церковь, благодать на тебя снизошла, и сразу полюбил всех людей скопом? Все по изначальному естеству человеческому любят только себя и плюют на соседа… если он позволяет это делать. А возлюбить плюющего как-то не получается обычно. Да даже меж собой особой приязни у православных нет… Что от заповедей Господних изменилось, к примеру, в Суздале, а? Как сочетается великолепие этого кирпичного храма и его расписные фрески с полуземлянками на посаде всего-то в нескольких сотнях шагов отсюда? Что ж владыки местные свой люд не возлюбят по законам Божьим? Не лучше ли было вместо собора людям дома возвести? Хотя бы после того, как булгарцы окрестности города пожгли десять лет назад?

— Ты перед воротами храма хоть не богохульствуй! — заскрипел сквозь зубы воевода, оглядываясь, не услышал ли кто их беседу.

— Во-первых, ты сам затеял этот разговор, а во-вторых, неужели ты еще не знаешь моего мнения по этому поводу? Законы Божьи по-своему справедливы… наверное, они даже более справедливы, чем прежние. Но претворяют их в нашей обыденной жизни люди, которые иной раз рвутся к своему могуществу, извращая все на своем пути, включая эти самые заповеди. Поэтому среди власть имущих и слуг церковных встречаются такие типы, которые… не без греха. И в итоге между словами и делом возникает трещина, которая со временем может превратиться в пропасть! А начинается все обычно с таких вот мелочей, как забота о ближних. Вот тебе такой пример: был у нас правитель, Борис Годунов. Не самый плохой, хотя и не любили его подданные. Кто-то из-за того, что он был не царского… хм, не из рода великих князей. А иные из-за лютого голода, который при нем продолжался в течение трех лет. И такое ему в вину ставили…

— Вот уж напасть так напасть… — В глазах Трофима сначала промелькнуло недоверие, но почти сразу же оно сменилось суеверным страхом, от которого он тут же попытался избавиться, осенив себя крестом: — Спаси и сохрани!

— Цены на хлеб возросли в сто раз, хотя его и запрещали продавать выше определенной цены! Тогда этот князь стал раздавать деньги и открыл свои амбары, призывал других делать то же самое, но и это не помогло! И знаешь из-за чего?

— А чего тут думать, даже у великого князя закрома не бездонные!