Ветлужцы

Лодьи подошли к берегу, завязнув на илистом мелководье всего в паре метров от суши. Слитный выстрел выстроившихся на судах двух десятков лучников подтвердил правильность этого поступка. Бронированный зверь, расположившийся на берегу, еще больше сплотил свои ряды, прогнулся и отступил на шаг назад, не делая никаких попыток ответить, однако и сам он не получил видимых повреждений. Видимо, расстояние в сотню шагов оказалось недостаточным, чтобы пробить его крепкую шкуру. Однако за это время первая волна вооруженных топорами ратников успела выстроиться на берегу и прикрыть щитами остальных высаживающихся.

Разбрызгивая в стороны холодную воду, круто замешанную с илом, бородатые вои проворно спрыгивали вниз, принимали за голенища сапог порции жидкой осенней жижи и пытались стремительно выбежать на берег, увязая в вязком дне и разбрасывая вокруг смачные ругательства. Там, на слежавшемся песке, прячась за щитами своих соратников, облаченная совершенно в разнородные доспехи толпа сбивалась в подобие строя и продвигалась вперед, давая возможность следующей партии занять место на сухом клочке мыса. Заминка произошла лишь в тот момент, когда с одной лодьи стали выпрыгивать лучники, ставя своей целью подобраться поближе к обреченной добыче. Короткий окрик отправил их обратно, и тот же голос скомандовал паре ратников взобраться на невысокий глинистый склон, чтобы по его краю подойти вплотную к неприятелю, а заодно и проверить, нет ли там засады.

Те натужно взобрались на полутораметровый обрыв, но пройти дальше мешал густой подлесок, а попытки обойти его по краю не вызывали ничего, кроме смеха. Даже со стороны обреченного противника донесся возглас о скоморошьих плясках — до этого те вовсе не реагировали на оскорбительные выкрики, иной раз доносящиеся от преследователей. В итоге тот же рассерженный бас послал свою неудавшуюся разведку на противоположную сторону, чтобы там с другими штрафниками начать разгребать завал из деревьев, стоя по пояс в воде. Предводитель муромской братии то ли не решался начать штурм, то ли просто прощупывал своего врага, который не предпринимал ровно никаких активных действий. И он добился-таки реакции от противника: попытка разгрести речную засеку вызвала мгновенный отклик. В бронированной скорлупе на пару секунд приоткрылась щель, и две каленые стрелы тут же ужалили загнанных в воду ратников, заставив остальных поднять повыше щиты. Большого урона обстрел не нанес — лишь один воин выбрался на берег и неловко засеменил к лодьям, но и продолжать полноценно разгребать завал остальные уже не хотели.

Глухое недовольное ворчание затягивающемуся противостоянию заставило предводителя выдвинуться из строя вперед и, выкрикнув что-то неразборчивое, повести за собой выбравшееся на сушу войско. Неровные ряды речного десанта тут же рассыпались, и с выкриками четыре десятка воев двинулись вперед, постепенно набирая скорость. Их бег сопровождался нарастающим пением тетив за спиной — это лучники на лодьях возобновили осыпать вражеского зверя частым острым дождем, чтобы тот не мог предпринять никаких резких движений до того момента, пока его не возьмут в оборот набегающие ратники. Однако противник и без этого не подавал никаких признаков жизни, не пытался даже огрызаться выстрелами в сторону стремительно приближающегося врага.

Противостояние приближалось к развязке. Слитный рев атакующих, пытающихся своими криками запугать защитников, заглушал все звуки в округе. Они уже преодолели половину расстояния до своей цели, когда над щитами противника взлетел на копье голубой флаг с вышитой на нем хищной черной птицей с двумя головами. Нападавшие даже не заметили его, в ярости преодолевая до противника последние метры, однако на противоположной стороне речки, за лодьями, раздвинулись кусты, и частый дождь бронебойных стрел вперемешку со срезнями упал на спины уже опустивших свои луки разбойных стрельцов. Часть из них, услышав щелчки спускаемых тетив, рухнула на палубу, но большинство, совершенно не ожидавшее нападения сзади, успело лишь развернуться и принять смертоносный ливень на свои легкие кожаные доспехи. Одновременно с этим откинулась холстина, устилающая дно застрявшего на мели ушкуя, и полтора десятка ветлужских и эрзянских лучников приподнялись над его бортом. И сразу же сходное число каленых стрел устремились в спины атакующим, сбивая бегущую толпу с яростного ритма. Крики боли слились с криками ярости, но набравшая скорость махина уже не могла остановиться и бросилась по инерции на приближающегося врага, прямо на выставленные мгновением раньше копья.