Вьетнам. История трагедии. 1945–1975

Война обошлась США в $150 млрд — намного дешевле, чем война в Ираке два поколения спустя. Однако истинная цена была заплачена не деньгами и даже не жизнями 58 000 погибших американцев — в пересчете на процентную долю населения это было даже меньше, чем потери в Корейской войне. Главной платой за эту войну стала национальная травма, нанесенная Америке. Нил Шиэн отмечает, что предыдущий исторический опыт показал американцам, что вести зарубежные войны — неплохая идея: «Вы выигрываете войну и возвращаетесь домой победителями. Но из Вьетнама мы вернулись проигравшими, потеряв столько людей. Все остальные военные мемориалы посвящены победам. Мемориал ветеранам вьетнамской войны — это символ поражения и напрасных смертей». Армии США и Корпусу морской пехоты потребовалось 15 лет, чтобы из сборища мятежного сброда, в который они деградировали на последних этапах войны, снова стать впечатляющей боеспособной силой.

Война во Вьетнаме нанесла сокрушительный удар по вере американского народа в свое военное и моральное превосходство, которая была порождена результатом Второй мировой войны и подкреплена настолько потрясающим экономическим прогрессом, что этому, казалось, есть единственное логичное объяснение: такова воля Всевышнего. Генерал Уолт Бумер сказал: «Эта война изменила нашу страну больше, чем любое другое событие в недавней истории. Она породила недоверие и неуверенность, которые мы до сих пор не сумели преодолеть»[1510].

Хотя преклонение молодых антивоенных активистов перед Хо Шо Мином, Мао Цзэдуном, Че Геварой и им подобным свидетельствовало не более чем о наивной слепоте, сторонники этого движения были абсолютно правы, называя войну во Вьетнаме катастрофой. Когда в одном из интервью у Даниэля Эллсберга спросили, как он может оправдать свое решение опубликовать 7000 страниц разоблачительных секретных «Документов Пентагона», он ответил вопросом на вопрос: «Интересно, приходило ли вам в голову спросить у кого-либо из должностных лиц [причастных к эскалации войны], как они оправдывают свое решение не сделать того же, что сделал я? Почему они сочли, что имеют право хранить молчание, не разоблачая всю звучавшую ложь… совершавшиеся преступления, незаконные действия и обман, которому подвергалась американская общественность?»[1511] Действительно, Эллсберг высказал справедливую мысль, которая заставляет задуматься. Уолт Бумер, командовавший экспедиционными силами морской пехоты в первой войне в Персидском заливе в 1991 г., сказал, что вынес из вьетнамской войны главный урок: «Говори правду».

Бывший штурман ВВС США озвучил такую оценку: «Конечно, я горжусь тем, что был членом экипажа B-52, но последние сорок с лишним лет я пытался забыть эту проклятую войну… Это было бесполезной тратой времени, денег и человеческих жизней… а под конец наши политические лидеры поджали хвосты и бежали, бросив народ, которому они дали столько обещаний»[1512]. По словам Фрэнка Скоттона, сегодня в США существуют две соперничающие легенды: «Когда собираются американские ветераны, они говорят о том, как плохо воевали южновьетнамцы и как провалили всю войну. А когда собираются бывшие беженцы из Южного Вьетнама, они обвиняют в том же американцев»[1513]. После окончания войны, говорит Скоттон, «я почувствовал, что завершился самый важный этап в моей жизни. Я понял, что никогда больше не поставлю свою жизнь на кон ради идеологии». Через много лет он нашел свою бывшую любовницу по имени Ким Вуй, которую бросил в Далате в 1966 г., и поселился с ней на юге Калифорнии; в ноябре 2015 г. они поженились: «Она говорит, что я задолжал ей 50 лет». Даг Рэмзи поселился в старом родительском доме в Боулдер-Сити, Невада: «Мне показалось, что это хорошее место, чтобы вернуться к нормальной жизни, хотя теперь я понимаю, что мне следовало остаться рядом с Вашингтоном, где есть доступ к гораздо лучшему медицинскому обслуживанию»[1514]. Почти недееспособный инвалид, он был вынужден выживать на скромную медицинскую страховку Medicare и страховую компенсацию работникам, получившим профессиональные травмы. «Я разделяю убеждение южновьетнамских ветеранов в том, что и мы, и они стали жертвами наших собственных правительств». Даг Рэмзи умер в феврале 2018 г.

Бывший офицер южновьетнамских ВВС Нгиен Кхием говорит, что по-прежнему избегает любых контактов с северянами: «Да, мы — один народ, но от их рук погибло много моих родных, друзей и сослуживцев»[1515]. Сегодня он больше не испытывает ненависти, но и не может всего забыть. Точно так же, как и рядовой ВНА Фам Тхань Хунг, получивший тяжелое ранение в Куангчи в 1972 г.: «Время от времени мне снятся кошмары, как я попал под воздушный налет. Еще хуже, когда мне снится, как меня снова призывают в армию и отправляют на войну. Я, как и некоторые представители моего поколения, чувствую себя в какой-то мере жертвой того, что с нами произошло»[1516].