Вьетнам. Отравленные джунгли

Это был один из редких дней во Вьетнаме, когда Раевский изнывал от безделья. Подтянулись товарищи, выяснили, что ничегонеделание продолжается, обрадовались и расползлись по своим бунгало. Все устали, измотались, а долгий сон только усилил страдания на лицах. Вадим Гарин потащился в медпункт. Никто не шутил над его обожженным лицом, смущенно отводили глаза, и это вселяло опасения: не превратился ли он в Квазимодо? Руководство группы СВС обещало расследовать инцидент в спальном лагере под Ханьхо, но это выглядело смешно: американских ракетчиков, что ли, будут опрашивать?

Учебный центр работал бесперебойно. По плацу маршировали люди невысокого роста, одетые в рубашки песочного цвета с карманами и погончиками. Строевая подготовка была не главной дисциплиной, но как без нее? Занятия проводились в классах — продолговатых, ничем не примечательных сараях. Элементы ЗРК находились под брезентовыми тентами и маскировочными сетками. Матчасть сдавали с «переменным успехом». Вьетнамцы старались, проявляли усердие, но звезд с неба не хватали, брали зубрежкой и усидчивостью. Преподавание осталось в прошлом и особо радостных воспоминаний после себя не оставило. Приходилось самому готовить конспекты, потом вызывать переводчика и полночи вбивать парню в голову то, что назавтра ему предстояло донести до слушателей. Обидчивыми вьетнамцы не были, но установку старались соблюдать: ничем не ранить чувство национального достоинства, никакого снисходительно-пренебрежительного отношения к курсантам! Это такие же люди, и не их вина, что страна под игом колонизаторов не стала высокоразвитым государством. Еще станет — под руководством Партии трудящихся Вьетнама и лично товарища Хо Ши Мина.

Товарищ Хо Ши Мин — верный последователь марксизма-ленинизма, основатель Коммунистической партии Вьетнама, глава ДРВ, создатель Национального фронта освобождения Южного Вьетнама — умер в 69-м году, но дело его жило и побеждало. Весь Ханой был обклеен изображениями «дядюшки Хо», развевались алые полотнища с яркой желтой звездой, радовали глаз плакатные творения местных мастеров пропагандистского жанра. Все это причудливо соседствовало с тропической растительностью и изобилием цветов. Государственные флаги развевались даже над разрушенными зданиями. У вьетнамцев был силен дух коллективизма — они все делали сообща, индивидуализм и одиночество не любили. Желающих выучиться на ракетчика было с избытком. Отбирали лучших, а потом натаскивали в течение полугода, чередуя теорию с практикой. Своим успехам курсанты радовались со всей непосредственностью. Андрей преподавал эксплуатацию ракет и всего, что связано с ракетным топливом, боевой частью, сжатым воздухом, а заодно — содержание и эксплуатацию грузоподъемных устройств. Правила техники безопасности приходилось вбивать в головы постоянно, добиваться шаг за шагом твердого усвоения. Особый упор — на обеспечение комплекса электричеством. Подключиться к промышленной сети было практически невозможно — питание осуществлялось от автономных средств энергоснабжения, от автомобильных генераторов. Специальные подразделения занимались изготовлением и отладкой энергетиков, следили за бесперебойными поставками горючего…

Раевский издали наблюдал, как проводятся занятия, кивал знакомым офицерам и солдатам срочной службы. Курсанты на свежем воздухе разбирали элементы антенного блока, заучивали странные понятия: «контур», «соленоид», «узколучевой радиолокатор». Прибежал опухший Газарян со свежим анекдотом: «Сбили проклятые американцы вьетнамского летчика. Сам успел выпрыгнуть, самолет сгорел. Взяли в плен, неделю допрашивали, пытались выведать технические характеристики «МиГ‐21». Ничего не сказал. Плюнули в итоге, обменяли на своего. Встречают парня как героя: ну, как там, расскажи? «Да все нормально, мужики, только учите матчасть, там так спрашивают…»

— Как на личном фронте, товарищ майор? — поинтересовался Армен, делая кроткую физиономию. Андрей заскрипел зубами. Откуда они все берутся — эти посвященные и любопытные?

— На личном фронте без перемен, — процедил он. — Тебе заняться нечем?

— Абсолютно, товарищ майор, — признался подчиненный. — Буду рад, если найдете занятие. Побегать там, поотжиматься…

Никита Ханов больше не появлялся. В районе моря грохотало весь день, но до Ханоя не долетало. «Пляжи утюжат, — объяснил один из заместителей командира полка главный инженер Тищенко. — Там два зенитных полка не дают им разгуляться. Теперь, по-видимому, один зенитный полк…»

Повара в столовой кормили в этот день говядиной с рисом. Коровы во Вьетнаме были худые, костлявые, как говорится, но «голод не тетка», ели и их — вернее, говяжьи кости, слегка обернутые мясом. Вьетнамцы под маскировочной сеткой разбирали устройство ракеты, учились на имитаторах синхронизировать действия. Люди были неприхотливые, удобств не требовали, ели мало и быстро. Сравнительное соотношение отличников и троечников было как везде, — но во Вьетнаме большой преградой вставали трудности перевода.