Вьетнам. Отравленные джунгли

— Не заводись, забыли, — отмахнулся Ханов. — Вам досталось и в ходе артналетов, и с этой диверсионной акцией. И повоевать пришлось.

— Мы свои жизни защищали, — проворчал Андрей. — Там знатная мясорубка была…

— Говорю же, забыли. Ваша группа точно должна об этом забыть. Получите медали, грамоты, денежные премии… и никому ни слова. — Никита вдруг резко сменил тему: — Мне уже доложили о приподнятом настроении твоей пассии.

— Никита, ты опять?

— Даже не думаю, приятель, свято верю в твои высокие моральные устои. Надеюсь, не разболтал ничего лишнего Нине Ивановне?

— Нет.

— О, ты стал мудрее… Рад, что произошла встреча двух любящих сердец. Но в скором времени вам опять предстоит разлука. Американские налеты будут продолжаться. План «Лайнбэкер» в действии. Пока войска ДРВ не отойдут с захваченных позиций в Южном Вьетнаме, все, что севернее 17-й параллели, будет подвергаться бомбежкам. Армия США получает новые образцы вооружения — их же надо где-то испытывать? А лучше всего это делать в реальных боевых условиях. Бомбы с эффектом объемного взрыва, бомбы с лазерным наведением… Я бы предпочел секс-бомбу, — рассмеялся Ханов.

— Что это?

— Забудь, так, вырвалось… Вьетнамскому командованию с его «Пасхальным наступлением», похоже, не повезло. Давят так, что придется его приостановить. И Киссинджер в Париже уже потирает алчные ладошки. Умный, кстати, мужик, жалко, что ярый антисоветчик и антикоммунист. Ладно, у наших друзей тоже хватает умных голов. Но с окончанием войны и торжеством социализма на всей территории Вьетнама придется повременить. Инфраструктуре ДРВ нанесен серьезный ущерб, и делегация на переговорах в Париже будет менять тактику. Так что повоюем еще, майор. На следующей неделе ждем прибытия десяти комплексов «Двина» и двух десятков наших специалистов. Ладно, некогда мне тут, дела ждут. — Никита затоптал ногой окурок. — Отдыхай, радуйся жизни, только сильно этим не увлекайся. Ты все рассказал о своих увлекательных приключениях в джунглях?

— Вроде все, — пожал плечами Андрей. — А если что-то не рассказал, ты же все равно додумаешь?

— Обязательно, — кивнул Ханов. — Но проблема в другом. Если додумаю я — это одно. Если кто-то другой — то большая разница. Ладно, не грузись, это моя профессиональная деформация. — Он поднялся, машинально похлопал по сумке, висящей на плече, отстегнул замок, подозрительно принюхался.

— Компот забродил? — усмехнулся Раевский.

— Нравится мне твое чувство юмора, приятель… — хохотнул Никита. — Бражкой не увлекаюсь, есть вещи куда приятнее. Но эти фрукты весьма подозрительные. Дареному коню, конечно, в зубы не смотрят… Ты, вообще, здоров? — смерил он майора испытующим взглядом.

— Ты уже десятый, кто об этом спрашивает.

— И что ты обычно отвечаешь?

— Здоров.

— Тогда безумно рад за тебя. Береги здоровье, Андрей, оно еще нам пригодится. Завтра, между прочим, субботник. Парково-хозяйственный день, все такое. Вьетнамские товарищи будут нам показывать, как надо наводить порядок на вверенной территории. А потом концерт силами нашей и их самодеятельности — танцы, песнопения, рассказы о героических буднях вьетнамского народа. Тут я, кстати, без иронии, людям есть что рассказать. Бывает, наслушаешься этих душещипательных историй…

— Ты понимаешь по-вьетнамски?

— Нет, это чересчур, — помотал головой Никита. — Я понимаю три языка: русский, английский и бюрократический. Этого достаточно. Все, что нам вещают со сцены и в кулуарах вьетнамские товарищи, транслируется через переводчиков, предварительно получив одобрение в отделе идеологии и пропаганды. Большинство этих историй правдивы — в стране такое происходит, что нет смысла что-то выдумывать…

Глава девятая