Вьетнам. Отравленные джунгли

В канцелярии Группы СВС круглосуточно кипела работа — ожидалось прибытие новой партии вооружений и военных советников. К порту Хайфона приближался крупный транспортный конвой. Его сопровождали американские штурмовики, но занимались только запугиванием, в прямую конфронтацию с экипажами судов американцы не вступали. Многие грузы по-прежнему шли через Китай, ставший враждебным государством. Но контракты соблюдались, китайцы пропускали советские составы — хотя и случались инциденты. Продолжала работать тяжелая транспортная авиация. Нина Ивановна вырвалась из своего «порочного круга» только раз, добежала до жилой зоны, убедилась, что с ее мужчиной все в порядке, и припустила обратно. Группе майора Раевского предоставили несколько «отпускных» дней. Он мог сходить в город, побродить по улицам. Но большого удовольствия эти прогулки не доставляли. Многие дома были разрушены, практически не работали рынки и магазины — люди получали необходимые товары по карточкам. Патрули наводнили Ханой, многие районы были перекрыты. Покидать учебный центр не имело смысла. Офицеры слонялись без дела, играли в теннис и волейбол, посещали политинформации. Партийно-политическая работа проводилась даже в трудные дни, считалось, что именно она поднимает людям моральный дух и помогает справляться с трудностями. Андрей полдня сидел в ленинской комнате, писал письмо матери, перелистывал подшивку «Комсомольской правды» — единственной официальной газеты Советского Союза, где иногда попадались интересные статьи. Красный уголок и ленинскую комнату прилично оформили, здесь было уютно, циркулировал воздух. Со стены сосредоточенно и принципиально смотрело руководство Вооруженных сил Союза ССР, члены Политбюро ЦК КПСС, которых все приличные люди должны были помнить наизусть. Это же видные государственные деятели, руководящая и направляющая сила советского общества! Фамилии зазубрили, как молитвы: товарищи Косыгин, Подгорный, Полянский, Шелепин, Шелест, Мазуров, Гришин, Пельше, Кулаков, Кунаев, Воронов, Щербицкий…

В этот день действительно проводился коммунистический субботник. Вьетнамцы работали на благоустройстве территории, дружно таскали какие-то бревна, вывозили мусор. В отдалении гремела канонада, но в самом Ханое было спокойно. О подлете вражеских самолетов техническая и радиолокационная разведка сообщили бы заранее. В пять часов вечера начался концерт, по окончании которого предстоял просмотр «Свадьбы в Малиновке» и новые серии «Ну, погоди», от которого вьетнамцы просто балдели и хохотали, как подорванные. Концерт был подготовлен советскими военными совместно с работниками посольства. Пели песни под гитару, декламировали какие-то стихи, снова пели, а вьетнамцы подпевали — потому что знали эти песни наизусть. По окончании каждого номера разражались бурные и несмолкаемые аплодисменты, вьетнамцы скандировали «Дружба! Дружба!». Все улыбались, обнимались, атмосфера царила дружеская и непринужденная. На советских людей чуть не молились — даже рядовые бойцы получали свою толику уважения и признательности. Вьетнамские артисты исполняли на сцене зажигательные танцы, изображая сценку из жизни рядовых бойцов. Гомерический хохот вызвал американский «Фантом», представленный тремя участниками труппы. Один изображал крылья, другой — перепуганного пилота под рваным звездно-полосатым флагом, третий — изувеченный хвостовой стабилизатор, и это было на самом деле смешно. Впрочем, к концу представления стало скучно. Не считая «самолета», все представленные номера знали наизусть. Андрей тихо покинул «зрительный зал» на свежем воздухе, вышел на аллею, чтобы покурить. Здесь лучше дышалось, пряно пах цветущий кустарник, и зеленая стена заглушала звуки со сцены. Небо потемнело, высыпали звезды. Он не видел, как еще одна фигурка отделилась от зрительских мест, зашла с другой стороны, обогнула кустарник; он вздрогнул от неожиданности, когда его сзади обвили теплые руки. Резко обернулся и угодил под шквал жарких поцелуев. Прижал к себе женщину и почувствовал, как пылает ее тело под легким платьем. Нина Ивановна пользовалась популярностью в мужской среде, с ней флиртовали, за ней ухаживали, бывало, откровенно домогались — в том числе лица с положением, — но она не реагировала, отбивалась шутками и улыбками, а проявляла интерес только к Раевскому, остальных не воспринимала. «Полюбила тебя, майор, — как-то призналась в минуту откровения. — Не хотела, не ждала, боялась — и вот нате, случилось. И как теперь в этом жить? Одна радость, что ты неженатый…» Она не обманывала, что было, то было — что ей взять с этого майора в материальном плане? Гол как сокол, зарплата средняя, даже жилья в Союзе толком нет, не считая родительской квартиры в заснеженном Новосибирске…

— Ты прямо как «Фантом», — пошутил Андрей, отстраняясь. — Следила за мной, о женщина?

— Следила, — призналась Нина. — Но очень ненавязчиво, по всем правилам сыскного дела. Скоро вообще не сможешь от меня отбиться… Ты не рад?

— Я очень рад… Подожди, я даже сигарету не выбросил…