Вьетнам. Отравленные джунгли

Вечерняя мгла улеглась на Северный Вьетнам. На первых порах было непривычно — в шесть часов вечера густая тьма, причем в любое время года. Но как-то притерпелись, нет таких неудобств, к которым не смог бы привыкнуть советский человек. Жара и духота к вечеру не спадали, влажность только усилилась. Прожектора в целях маскировки не включали, довольствовались фонарями и тусклым освещением кабин. От города распространялся запах гари, но и к нему привыкли. С Тонкинского залива доносилась канонада. Ухало на севере, в небе переливались лиловые зарницы. В Ханьхо было тихо — все, что могли сотворить американцы, уже сотворили. Отдохнуть не удалось — боевое дежурство никто не отменял. С первыми дождевыми каплями на стартовые позиции прибыла проверка — подошли два «газика» и разбитый японский грузовичок, доверху набитый автоматчиками. На КПП его не пускали — снова языковые сложности, а автоматчики в кузове сами не знали, кого охраняли. Им сказали ехать, они и поехали. Пришлось вмешаться — сигнал с командного пункта уже получили. Андрей облачился в брюки, надел рубашку, сверху набросил дождевик — что-то подсказало, что лишним не будет. Прибывшие офицеры не выражали возмущения по поводу проволочки. Принцип «лучше перебдеть, чем недобдеть» работал на всей территории Северного Вьетнама. Прибыли трое — капитан из учебного центра (знакомый по лицу, но незнакомый по фамилии), подполковник Коняев — один из заместителей генерал-майора Малашенко, командующего ограниченным контингентом советских советников, и незнакомый подполковник с блестящим от дождя черепом. Форму во Вьетнаме не носили, сориентироваться было трудно. Гражданский образ офицера дополнял «бухгалтерский» портфель с массивной застежкой.

— Подполковник Аверченко, — представился незнакомец. — Прибыл вчера из столицы, к новому витку напряженности, так сказать. Должен провести инспекцию всех подразделений и предоставить руководству подробный рапорт: как вы тут живете, как воюете. Будем знакомы, майор, — протянул короткопалую ладонь подполковник. — Наслышан о действиях вашего подразделения, хотелось бы осмотреться. В хозяйстве майора Овчарова мы уже побывали, в Ханое тоже посчастливилось поприсутствовать во время боевой работы…

Это было так кстати, весь день мечтали! Пришлось включить дополнительное освещение, построить офицеров и бойцов срочной службы — естественно, не голышом. Дождь усилился, но это было лучше, чем париться в духоте.

— Надо же, — поцокал языком Аверченко после представления офицерского состава, — Раевский, Давыдов… Прямо «бастион Раевского» какой-то. Багратиона нет?

— Багратиона нет, товарищ подполковник. Но в хозяйстве товарища Овчарова есть Платов, есть Уваров…

Проверяющий засмеялся, он был настроен доброжелательно. Группа военных советников жила и работала по уставу — с этим не поспоришь, да и боевые потери минимальные. Косили тропические болезни, медики зафиксировали несколько «психиатрических» случаев, связанных с нервным надрывом и последствиями контузий. Кого-то лечили на месте, других отправляли в Союз. О том, что будут сложности, перед командировкой не скрывали, люди знали, на что шли. Претензий к рядовому составу не имели, с местными не собачились, наоборот, дружили. А если случались инциденты, то сор из избы не выносили, проблемы решали на местах, используя все имеющиеся средства. Инциденты случались редко — всех, кто имел отношение к Вооруженным силам СССР, досконально проверили еще на родине, и неблагонадежных отсеяли. Неуставные взаимоотношения пресекались на корню сержантами — они предпочитали не наживать неприятности на свои головы. Визит проверяющего продолжался час, он осмотрел позиции, поговорил с людьми. Особенно подполковника интересовало, сколько самолетов сбили сегодня, сколько вчера, какое количество ракет, стоящих миллионы советских денег, ушло в пустоту. «Из зарплаты будут вычитать», — догадался Газарян. Потом подполковник, основательно промокший, побежал в «газик», а Андрею удалось перекинуться парой слов с Коняевым.

— Все нормально, майор, не обращай внимания, — успокоил Николай Ефремович. — Москва довольна нашей работой, будут представления к правительственным наградам. Извини, что по темноте приехали — весь день в Ханое провозились, Павел Афанасьевич впервые в жизни под обстрел попал, сильно впечатлен и что-то поменял в своих жизненных установках. С утра в Хайфон поедет. Вы славно продержались. Сколько, говоришь, самолетов сбили? А если без прикрас? Штуки четыре, как минимум? Неплохой результат. У Овчарова — три плюс зенитчики под занавес одного свалили. И это не считая тех, что получили повреждения и убрались своим ходом, не выполнив задачу. Но порадовать нечем, майор, это только начало. Ты в курсе, информацию имеешь. Так что в ближайшие дни придется поработать. Сегодня налетов не будет — по данным разведки, на базах США все спокойно. Дождь усиливается, будет полоскать всю ночь — по крайней мере, наши синоптики в этом уверены. Возвращайтесь в лагерь — и шесть часов сна в награду за проделанную работу.