Вьетнамская жар-птица

Вера сама не знала, зачем хочет увидеться со своим бывшим учителем литературы. Пожалуй, это был её незавершённый гештальт. Ей хотелось убедиться, что всё отгорело, цепляться больше не за что, и в Америке её отныне ровным счётом ничего не держит. Конечно, глупо было бы врать самой себе, что все эти годы она продолжала сохнуть по мистеру Бэнксу, – и Вера не делала этого. Иной раз она не думала об учителе целыми месяцами. Но… случайное воспоминание, знакомый взгляд или улыбка, мелькнувшие в толпе… и сердце делало такой кульбит, что Вера останавливалась и хваталась за стены, чтобы отдышаться и прийти в себя. А затем накатывало дикое разочарование – это был не он, просто похожий человек.

Она долго стояла перед зданием старшей школы имени Авраама Линкольна, не решаясь войти, и снова чувствовала себя ученицей выпускного класса, влюблённой в учителя литературы до дрожи в коленках. Вадим Зеланд утверждал, что «за желанием» нужно идти так, как мы спускаемся в киоск за вечерней газетой, – уверенно, не комплексуя и даже несколько расхлябанно, как бы пошаркивая домашними туфлями о знакомые выщерблины асфальта. Но Вера никак не могла успокоиться и расслабиться. Она сама не ожидала, что её захлестнёт такая буря эмоций. То ли это были отголоски первой любви, то ли просто – воспоминания о школе, о своей счастливой юности… Она прокручивала в памяти все концерты, на которых выступала, и спектакли, в которых участвовала… Вспоминала выпускной бал, и своё прекрасное платье, и танец с учителем…

Бог знает, сколько бы она простояла так, пялясь на школьные двери, если бы они, наконец, не распахнулись и не выпустили на волю учеников, у которых закончились занятия.

Веру никто не узнал. Да и сложно было бы признать знаменитую певицу в худенькой и невысокой молодой женщине в тёмных очках, одетой в простой тёмный плащ, со стянутыми в «хвост» волосами, без грамма косметики.

Юный чернокожий охранник на входе сначала не хотел её пускать. Пришлось снять очки и продемонстрировать удостоверение личности, после чего парень расплылся в улыбке, радостно закивал и нерешительно попросил автограф. Вера уточнила у него, работает ли в школе учитель литературы мистер Бэнкс – она ведь ничего не знала о нём с тех самых пор, как уехала из Портленда, и в редкие визиты домой не пересекалась с ним в городе. Оказалось, что мистер Бэнкс по-прежнему трудится в школе Линкольна, и, более того – у него только что закончился класс, так что он должен быть сейчас в своём кабинете.

– Хотите, я позвоню ему и доложу о вашем визите? – любезно предложил охранник, но Вера покачала головой:

– Нет-нет, спасибо… Я хочу устроить ему сюрприз.

Она медленно двинулась по коридору. В холле на стенах были развешаны фотографии знаменитых линкольнских выпускников, гордости школы, и Вера с удивлением и радостью увидела своё изображение, подписанное так:

«Вера Громова (Вероника Мендес), выпуск 1998».

Номер кабинета мистера Бэнкса ей подсказал охранник. Вера увидела полоску света, пробивающуюся из-под двери, и на секунду замерла в нерешительности: правильно ли то, что она делает? Вдруг вспомнилось, как она заявилась к нему во время выпускного – вошла внутрь, заперла за собой дверь и вообразила, что сейчас учитель займётся с ней любовью прямо на письменном столе!..

Она открыла дверь. Мистер Бэнкс сидел за столом и задумчиво бегал пальцами по клавишам своего ноутбука. Увидев боковым зрением, что кто-то вошёл, он поднял голову и посмотрел в сторону Веры. Боже мой, он стал носить очки… Волосы уже не слишком густые… И такие явные морщины… Он постарел, поняла Вера. Постарел, но по-прежнему был красив так, что перехватывало дыхание.

– Простите?.. – нерешительно выговорил мистер Бэнкс, чуть прищурившись, и вдруг, не докончив фразу, изменился в лице и ахнул: – Вера?!

Не в силах сказать ни слова, она глупо и счастливо улыбнулась и просто кивнула. Он поднялся из-за стола, не отрывая от неё недоверчиво-восхищённого взгляда.

– Не могу поверить, что это ты! Господи, Вера… какая ты красавица…

Она сделала несколько шагов ему навстречу, обвила шею учителя руками и поцеловала. Повторила то, что так безуспешно пыталась сделать десять лет тому назад…

Разумеется, мистер Бэнкс не стал заниматься с ней сексом на письменном столе, как в её пылких девичьих мечтах. Они торопливо, словно заговорщики, покинули школу, молча сели в его машину и поехали в какой-то паршивый отелишко, где у постояльцев, снимающих номер на считанные часы, даже не спрашивали документов.