Вьетнамский иммельман

— Пит, берегись, сверху! — заорал оператор. Рискуя повредить себе шею, лейтенант обернулся и с ужасом увидел брюхо четвертого МиГа, летевшего прямо над ними; было похоже, что он до сих пор летел позади них, а когда Джелли выпустил тормоза, вьетнамец едва успел уйти от столкновения и оказался над ними. С перепугу Пит резко двинул ручку от себя, да так, что к горлу подкатила тошнота, а самолет перешел в пикирование. Чертыхнувшись, лейтенант выровнял машину и осмотрелся. Вьетнамцы снова взяли его самолет в клещи. С того момента, как он увидел первый МиГ, прошло секунд пятнадцать-двадцать.

— Мэт, ты в порядке? — спросил Пит.

— В порядке… — простонал оператор. — Мягче маневрируй, черт тебя дери! Меня стошнило!

— В смысле?

— В прямом! Еще раз так сделаешь — я облюю всю кабину, и у тебя замкнет проводку!

— Извиняй, парень… — натянуто усмехнулся Джелли.

Едва он это сказал, как один из МиГов пристроился вплотную к левому крылу. Его пилот накренился влево, чтобы американцы увидели подвешенные под крыльями ракеты, а потом начал делать руками какие-то знаки.

— Что он хочет от нас? — с недоумением спросил Мэт.

Внезапно Пит понял, что им показывал вьетнамец. Догадка была столь простой и страшной, что лейтенанта прошиб холодный пот.

— Он требует, чтобы мы следовали за ним и приземлились там, где он скажет… — произнес Джелли, облизнув пересохшие губы. Такого позора он не пожелал бы никому. Вряд ли может быть что-то хуже для солдата, чем без единой царапины оказаться в плену, да еще отдать врагам исправное оружие.

— А не пошел бы ты к черту, сраный Вьетконг?! — заорал Мэт, показывая вьетнамцу оттопыренный средний палец. Тот в ответ показал кулак — и тут же перестроился правее, оказавшись точно перед носом «Фантома», а потом включил форсаж. Сопло его двигателя засияло так, что даже при свете дня был виден факел пламени, тянущийся за самолетом. Истребитель Джелли, летевший метрах в тридцать позади, почти сразу начало ощутимо трясти, как на ухабах — реактивная струя МиГа стала создавать дополнительное сопротивление, и скорость угрожающе падала, приближаясь к минимальной.

— Он нас в штопор сейчас вгонит! — не выдержал Мэтью.

— Вижу… — Пит клацнул зубами, потому что «Фантом» трясло все сильнее и сильнее. Впечатление было такое, будто он на полной скорости ехал по разбитой вдрызг дороге. Летчики уже с трудом различали показания приборов.

МиГ впереди покачал крыльями и стал отворачивать влево. Этот сигнал во всем мире означал только одно — «следуй за мной». Пит почувствовал, как его снова прошибает холодный пот. «Может, катапультироваться, и все? — подумал он. — Черт, да партизаны меня в тюрьме сгноят! Где мы, черт дери, — над Вьетнамом или уже над Лаосом?».

— Медведь пять ноль семь, это Бешеный Пес, где вы? — спросил руководитель полетов.

— В заднице! — честно ответил разгоряченный Пит, после чего связь прервалась. То ли экипаж самолета радиоэлектронного противодействия, кружившего над Лаосом, поставил помехи не на тех частотах, то ли еще что — но в наушниках теперь раздавался нескончаемый треск разрядов.

— Рация сдохла! — Джелли бросил взгляд на топливомер и опять похолодел — керосина осталось всего на десять минут. Всего на десять — а потом катапультирование и плен. «Черт, мы же по плану должны были сейчас дозаправляться над Лаосом…», — некстати вспомнил он.

Один из МиГов, летевших слева, видимо, устал ждать и бросился наперерез американцам. Его хвост, украшенный золотой звездой на красном фоне, промелькнул почти вплотную к лобовому стеклу «Фантома», и Джелли, выругавшись, взял вправо, чтобы не столкнуться. Другой вьетнамец тотчас подлетел поближе, вынуждая Пита забирать еще правее. Они играли с ним, как кошки с мышкой, не позволяя приблизиться к границе с Лаосом или отвернуть в сторону Южного Вьетнама и отгоняя вглубь страны.

Пит в эти минуты успел отчаяться и подчиниться им, потом разозлиться и решить драться, потом снова отчаяться. Ему не хотелось оказаться в плену вместе с самолетом, — за это в любом случае грозил трибунал и лишение воинского звания. И в то же время он боялся просто катапультироваться, потому что в этом случае его могли сразу убить. А убежать не получалось.

Наконец, когда стрелка топливомера показала, что керосина в баках осталось всего на три минуты, Джелли сдался окончательно. «Я сделал все, что мог», — сказал он себе, словно оправдываясь. «Была бы пушка — я бы пострелял по ним, а что толку с ракет? Они на такой дистанции бесполезны…».

И покачал крыльями, давая понять вьетнамцам, что он готов следовать за ними. В душе теплилась надежда, что до их аэродрома он не дотянет, и тогда можно будет с чистой совестью покинуть самолет. А там будь что будет.

— Мэт, у нас керосина на несколько минут. Будь готов катапультироваться, как только встанут двигатели, — предупредил он оператора.

— А можно, я прямо сейчас? — по голосу Мэтью Пит понял, что тот вот-вот сорвется и натворит делов.

— Валяй… — вздохнул летчик. — До встречи в Чикаго!

— Бывай!