Вьетнамский иммельман

А мы с тобой, читатель, должны помнить, что та далекая война была отчасти и нашей войной. Нам есть чем гордиться — ведь это наши летчики и зенитчики обучали вьетнамцев, а иногда и сражались плечом к плечу с ними. Это наши врачи спасали раненных в вьетнамских госпиталях. Это наши моряки рисковали своими жизнями, прорываясь в Хайфон через заминированный Тонкинский залив. Наконец, это нашим оружием били хваленую американскую пехоту и жгли всю применявшуюся во Вьетнаме американскую технику — от танков до самолетов.

Шестнадцать советских специалистов отдало свои жизни за то, чтобы война не выплеснулась за пределы Индокитая и не превратилась в третью мировую. Одни погибли в бою, других сгубила болезнь, третьих — несчастный случай. О работе наших спецов в этом регионе долгое время мало что было известно, хотя они и не прятали свои вьетнамские и лаосские награды. Просто такой войны в истории Союза не значилось…

Будем же помнить о них.

Меня иногда спрашивают — а что мы поимели с той войны кроме абстрактного удовлетворения от причастности к победе? Что стоящего получил Союз взамен десятков МиГов, сотен ракет и зенитно-ракетных комплексов, тысяч автоматов? Ведь это все было создано на наши, советские деньги, — неужели им нельзя было найти лучшее применение?

— Вениками расплатились, — хмыкнет кто-то с усмешкой. — Равноценный размен, да…

— Да не вениками, — улыбнусь я. — Камрань — слыхали такое слово?

— Нет, — скажет большинство.

— Конечно, — пожмут плечами отдельные знатоки. — Это где «Витязи» разбились… [3]

— Правильно, именно там, — вздохну я. — Так вот, эту базу на юге Вьетнама нам после войны передали в долгосрочную аренду. Там есть аэродром, способный принимать даже стратегические бомбардировщики, и стоянка для военных кораблей. Вьетнамцы в счет полученного вооружения также помогали строить там станцию для слежения за спутниками. А наши летчики оттуда летали на патрулирование южных морей, наши моряки оттуда совершали дальние походы. Считайте, мы поддержкой коммунистов обеспечили себе военное присутствие в Юго-Восточной Азии. А это дорогого стоит.

— Так уж и дорогого… — усомнится кто-то. — Столько денег вбухали…

— Думаете, американцы в своих европейских и азиатских союзников меньше? — ехидно уточню я.

— Ну… — пожмет плечами собеседник.

— Ну вот и славно, — отвечу я.

…Мы уйдем из Камрани лишь в конце двадцатого века. Еще долгие годы после развала Союза там будут присутствовать наши военные, — и лишь в 2000 году договор о долгосрочной аренде Камрани будет расторгнут. Хотя нам предлагали ее за сущие копейки, в которые обходилась эксплуатация одной (!) атомной подлодки… Но военное командование сочло базу нерентабельной, — и мы потеряли последний азиатский форпост советской империи…

Грустно, читатель. Очень грустно.

Эпилог

Май 2008 года. Электричка Москва — Монино.

Народу в вагоне было всего ничего: несколько рассредоточившихся по вагону разновозрастных теток, двое парней, да старик в черном плаще. Парни от самой Москвы разговаривали о самолетах. Один был в джинсовом костюме и в очках, другой в камуфляжных штанах и черной куртке. Старик, сидевший рядом с ними, прислушивался от нечего делать, но молчал.

Электричка, зашипев дверями, отделилась от перрона Мытищ и стала с нарастающим гулом набирать скорость. За окном проплывали сонные дома и деревья. Солнце еще не разогнало тучи, застлавшие небо, и потому погода была отнюдь не праздничной. Лязгнула дверь. Из соседнего вагона появился небритый дядька в потрепанном камуфляже, державший в руках старенькую гитару.

— Граждане пассажиры! — хрипло провозгласил он. — С Днем Победы вас! Кому сколько не жалко…

Ударив по струнам, он запел «Эх, дороги». Пел он не слишком умело, но старательно. Кто-то полез за мелочью, а кто-то даже не обернулся.

— И еще одна песня… тоже ветеранам, но других войн, — произнес певец, когда отзвучал последний аккорд.

Электричка почему-то остановилась на перегоне между двумя станциями. Было необычайно тихо. Примерившись, мужик взял первый аккорд и негромко запел:

Поверь, рассказ мой не из тех историй,

Что с армии привозят пацаны,

В моей судьбе была война, которой

Не числится в истории страны…

Старик вздрогнул и удивленно посмотрел на певца. А тот продолжал:

Нам было двадцать, сыновьям России,

Готовым грудью встать за всю страну…

Виновных нет. Мы сами напросились

На неофициальную войну.

Мальчишки, не судите Бога ради!

Мы думали, нам крупно повезло, —

С приятелем летать в одном отряде

Бок о бок, так сказать,

К крылу крыло…

Умолкли и обернулись теперь и те двое парней, только что ожесточенно спорившие о каком-то «Дугласе». А дядька вдруг запел громче и решительней: