Вето на любовь

— Добрый вечер, — по традиции выделился Всеволод.

(причем его так все и зовут, в лицо — откровенно стебясь из-за его «манеры», любви к «правильным» речам, а иногда — даже и на «вы» обращаются (тому, конечно, все равно… вроде как), а вот за глаза, конечно же, от лени — Сева).

— Говорят, на море собралась? — едкое. Будто сам аспид зашипел в мою сторону — невольно поморщилась.

Но мгновение совладать с собой — и оборачиваюсь. Взор на Них:

— Да, — смело, дерзко, но тотчас краем глаза ловлю, как она, эта… «нехорошая девушка», начинает гладить его, играться короткими волосами на макушке — и будто кто ножом мне вонзил в грудь… да провернул несколько раз. Скривилась. Отвернулась, опустив взгляд. Запылали щеки мои… от позора, от чувств, что не в силах была сдержать.

Дура! Тупая курица! И зачем приперлась?! ЗАЧЕМ?!!

У Него есть ОНА! ОНА!!! Есть и всегда будет!!!

А ты и рядом не стояла… и никогда не будешь ровней.

Едва я только подорвалась с места, на ходу уже соображая, что такое придумать, как соврать, чтоб сбежать, как тотчас шаги, пробежка — миг и влетела где-то из-за наших спин Ника.

Скрючилась, упершись руками в колени. Попытка отдышаться.

Живо спохватился Рожа:

— Что такое? — к ней.

Еще один шумный, глубокий вдох, сражаясь с отдышкой, и выровнялась. Взгляд около:

— Шмеля твоего убивают.

— Чё-ё? — ошарашенное, протянув.

— Да эти, твои, — кивнула головой. — На тачке ехали. На встречку к ним этот… ну, мотоциклист. Ну, б***ь! Этот, придурок с 9-го дома, на своем драндулете. Я сама видела, — таращит взволнованно очи. — Короче, твои свернули вбок, чтоб не лоб в лоб — и прямо в ларек. А там — сам знаешь, кто всем заправляет. Пи**дец им! Слушать ничего не стали. Сразу браткам своим отзвонились. Заруба, короче, там намечается та еще, стремная. И не факт, что менты успеют.

— Б***ь! — бешеное Федьки. Шумный вздох. Покраснел. Взор по сторонам. — Беги к Токарю. Знаешь, где живет?

— Откуда? — гневное.

— Где Лис, только на пятом. Красная такая дверь. Беги, зови его — пусть своим звонит.

— А он дома?! — отчаянное.

— Да по***! Узнаешь! А нет — брату его говори — он тоже может отзвониться пацанам. Потом сюда рули — если че, за девками присмотришь.

— Ты дурак? Какие девки?! Пусть по домам валят! Вована звать?

— Да. Конечно, — кивнул головой. — Димон, Леший, Сева. Да все, б***ь, быстро за мной! Приправу возьмите! А вы, бабы, или тут — или по домам! А ты, Некит, не лезь к нам! Только если менты будут отсюда ехать — то тогда нам маякнешь.

— Хорошо, если успею.

— Беги!

Разворот — и кто куда: Ника по своему курсу, а парни, живо достав из-под лавки или у крыши запрятанные трофеи (кто арматуру, кто палки, кто трубы) рассосались буквально в секунды.

Обмерли мы, брошенный женский коллектив, в ужасе… Страшно даже дышать.

— И что теперь? — тихо, едва различимо… осмеливаюсь я на звук.

— Да чё-чё? — раздраженное Инки. Расселась та за столиком. Живо сгребла карты в кучу (оставленные прежними игроками), в колоду их — и тотчас принялась тасовать. — Расслабьтесь. Будто первый раз такое. Сейчас порешают всё — и вернутся. Давайте пока в «подкидного».

Стою, таращу на нее в очи: неужели… ей вообще ни капли не страшно за Федьку?

Вот как так?

Да даже… если бы и каждый день такое! Раз на раз-то… не приходится!

Присели и остальные.

— Чё стоишь? — на меня борзое. — Играть будешь?

Раздраженно скривилась я, отвернулась.

— Нет.

Присела на скамью (спиной к столу).

— Не умеешь, или слишком гордая?

— Слишком нервная, — тихо, но злобно.

— Чё? — едкое мне. Так и чувствую ее презрительный, сверлящий взгляд мне в затылок.

— Ничего, — отчетливо. Криком. — Настроения нет, — метнула учтивый взор на нее и тотчас отвернулась.

Бесит это ее борзость. Это ее «чё». Вообще, вся она меня бесит.

Да уж. Если Нике это всё идет, то «Инессе» — как корове корона.

Дура. И Он дурак… раз тебя, такую, выбрал.

Резво встала, прошлась.

— Ты куда?

— Никуда, — злобное.

К детским спортивным снарядам — и присела на турник. Взор туда, куда все парни побежали.

Рожа-Рожа… ты хоть и гад, а не могу. Сердце разрывается.

Главное вернись — а дальше… дальше можно и, как и впредь, «ненавидеть». Обижаться, злиться на тебя. Тихо браниться себе под нос… за твою «неопределенность».

Или это я… всё никак не определюсь? Нужен ли Он мне такой?

А вернее, нужна ли я Ему… в моем понимании?

Ведь он-то явно меня только как друга воспринимает. Это я… что-то додумываю, горожу…

И снова топот…

— Ну че, не было никого? — слышу обрывистые звуки. Узнаю голос Ники. Живо оборачиваюсь.

Стоит, пытается отдышаться.

— Да вроде нет, — шепчу я несмело.

— Не было, — резвое «Инессы». — Ни ментов, ни пацанов. Все всё еще там.

— А вы че… в карты режетесь?

— Будешь? — ткнула взглядом на «отбой».

— Ты еб**нутая, что ли? — скривилась Вероника, вытаращив очи. Закачала в негодовании головой, шумный вздох.

Шаги ко мне ближе:

— А ты че тут сидишь?

— Жду.

— Что?

— Ну, — пожала плечами. — Узнать… как всё закончилось. Волнуюсь.