Вето на любовь

Глава 12. Рассвет

* * *

Рассвет. Едва мы пустились вдоль ж/д путей по грунтовке, как встретил нас рассвет… Багровыми красками разрисовал, истерзал еще недавно серое, спокойное небо.

Сжал мою ладонь невольно сильнее Федя.

Беглый, косой взгляд… на свою горе-лю… на своего защитника, и опустила я голову, цепляясь взором за щебенку под ногами.

Остаться… как хочется остаться здесь, наедине с ним. Не возвращаться… в тот ад, где он — не мой, и я — нужна… но не ему. Интересна, да и то… лишь только на раз.

Где все так грязно, пошло и запутанно. Цинично.

Где ужас… тканным плотным полотном.

Выпустил мою руку из своей, обнял за талию — невольно усерднее подав вперед, едва завернули в посадку. И снова шаги рядом, но не отпускает, не отрывается от меня. Излишне близко, излишние… волнительно.

Недолгие, но счастливые минуты уединения, и выбрели на улицу.

Вдоль чужих заборов — и знакомый участок.

— Федь, — обмерла я у калитки, прерывая и его заодно ход.

Подчинился. Лицом к лицу. На расстоянии шепота.

— Что?

Прикрыла я веки.

Жутко, страшно… и больно подбирать слова, сознаваться, но поддаться — и снова зайти, окунуться в тот ужас — и того… пугающе.

— Давай… Можно… — обмерла я, закусив губу, так и не досказав начатое.

— Ну что?.. — едва различимо, обжигая дыханием мои губы.

— Давай… давай хотя бы в дом не пойдем?

Окаменел. Волной его напряжение передалось и мне. Мурашки по телу.

— Пожалуйста… — осмеливаюсь я вновь на звук.

— Ваня, что было? Кто? — шепотом, но с напором. Зарождающейся волной гнева.

Открыла глаза. Сцепились взгляды.

Но не смогла ответить, опустила очи.

Движение в сторону — но не дал уйти, схватил за руку. Покорно замираю.

Шаг ближе — и обнял меня, прижал спиной к своей груди. Зарылся носом в волосы, уткнулся в ухо. Шумное, волнующее дыхание — и вдруг поцелуй в висок. Вздрогнула — но удержал. А дальше и вовсе тихий голос, что вконец разорвал всё внутри меня:

— Ванюш… молю, скажи, что случилось.

Дернулась невольно — еще сильнее сжал, вынуждая застыть, не шевелясь. А тепло его жалит, грызет. Убивает. Его аромат — от всего голова кругом. Задыхаюсь. Визжать еще сильнее хочется. Его грубость и нежность вопреки всем страхам и жутям вокруг вовсе тащат душу еще дальше — в преисподнюю.

Отчаянно рычу, из последних сил вступаясь за праведность:

— Неважно. Хватит с меня позора. Я просто устала. Я хочу спать.

— Что ж ты за человек-то такой? — горестным шепотом.

И снова на мои глаза скрадываются слезы. Замирают мерзкие на ресницах.

Зажмурилась болезненно:

— Какой есть.

Глубокие, шумные вздохи — мгновения выжидания, всех за и против — сдался.

Звонкий выдох. Вдруг движение — прильнул ко мне — поцелуй в макушку, отчего дрожь волной холода прошлась по спине, в груди зарождая иное цунами — пожар, смущение, трепет.

Отстранился. За руку — и повел, потащил меня куда-то в сторону.

— Куда? — взволнованно вскрикнула.

— В сенник.

Не то сарай, не то амбар. Несколько шагов внутрь — и замерли около высокой деревянной лестницы.

— Ну, вперед, — кивнул на меня, ухмыляясь.

А я таращу испуганно на него очи, глотнув слова от шока.

— Че? — улыбается криво. — Лезь, а я снизу, если что, подстрахую. Будешь падать — так на меня. Может, поймаю. А может, нет, — печальной, догорающей иронией гоготнул.

Покорно перевожу взгляд на шаткую, ненадежную конструкцию, ведущую стремительно вверх… аж на высоту второго этажа (если не третьего).

Мысленно перекреститься — и попытаться исполнить приказ.

Уцепился мертвой хваткой за лестницу Федька, не давая ей лишний раз дергаться.

Участливый, благодарный взгляд на своего помощника — и снова взор не то вперед, не то вверх. Рывок за рывком.

Еще немного — и выкарабкалась, забралась на настил.

Живо разворот, уставилась вниз: идет, идет за мной. Лезет вверх и Рогожин.

Невольно сжались мышцы от волнения.

Еще мгновения — и ловко выбрался наверх мой спутник.

Взгляд на меня из-подо лба:

— Че? — улыбается. — Думала, брошу? Закину на чердак и лестницу уволочу?

Молчу. Невольно поддавшись на настроение — робкая, едва заметная улыбка.

— Ложись, — приказом. Кивнул на сено. — Ты же спать хотела.

Покорно закивала я головой.

Отползла на четвереньках подальше от края — и попыталась исполнить веление.

— Ай, — дернулась невольно, уколотая, что прутом железным, толстым стеблем.

— Та да, — неожиданно рассмеялся Федор, умащиваясь рядом. — Как-то я уже и забыл, насколько эта перина мягкая и пушистая. — Еще одно ерзанье — и, скривившись, тотчас вновь расселся. — Ладно, — шумный вздох — и подался к краю. — Сча… чего-нибудь найдем.

Вниз по лестнице — а я, пытливо, тотчас за ним — аккуратно ухватившись за балку, взор обронила на первый этаж.

Уже шарился там мой Рожа.

Еще миг — и выровнялся, протянув вперед в одной руке какую-то куртку, а в другой — какое-то покрывало. Взгляд на меня:

— Фуфайку или ряднину? — озорная улыбка с нотками наигранной нелепости.

— Ряднину.

— Лови, — резво замахнулся, отчего тотчас испуганно отдернулась я.

— Да я шучу, — гогочет. Шорох — поднимается уже. — Не такой уж я ловкач, чтоб докинуть.

Живо к краю. Пытаюсь удержать силой стремянку, не давая ей танцевать на балке.