Вето на любовь

Часть Восьмая. Семья Глава 38. С'est la vie

* * *

И пусть Рогожин обещал, что кто-то со мной обязательно от его имени свяжется, так никто и не позвонил. Уже утро пятницы, а ни смс, ни даже пропущенного, «короткого маячка». Полный штиль. Странно всё. А может, я просто всё не так поняла.

Нет, конечно, я не надеюсь на помощь от Феди. Но раз сказал ждать участи — то жду. И, тем более, вдруг это будет связано с Ним непосредственно. И я смогу Ему помочь. А потому…

«Короче, черти что!» — нервно выругалась сама себе под нос, замотав головой.

— Ванесс, — окликнула меня медсестра. — Тебя Врач искала. Сказала, что документы на выписку уже готовы. Можешь заходить, забирать.

Ну вот и всё. Канонады залп. Прощай тепло, крыша над головой и гособеспечение.

* * *

Забрать бумажку. Отблагодарить оставшимся коньяком — и на выход. В сторону палаты за своим сыном и вещами.

— Ваня, — вдруг окликнула меня Тамара. — Зайди на кухню. Там тебе Ивановна кое-что приготовила. Ой, да не кривись ты мне тут! Нашлась мне скромная цаца. Не ради себя, ради Малого. Иди давай!

* * *

— Вань, ты это… — смущенно, издалека начала повариха, сминая от неловкости ручки пакета в руках. — Будет тяжело — заходи. Поможем, чем сможем. Не по помойкам же, и вправду, — поморщилась от боли. — У нас тут, конечно, не ресторан, но… ребенку надо нормально питаться. Да и ты вон, — кивнула на меня, ошарашенную, головой, — уже на труп похожа.

Скривилась я от стыда в улыбке. Спрятала взор.

— Спасибо, — едва слышно.

— На вот, — вдруг протянула свою поклажу. — Пригодится. И первое время легче. Что быстро портится, скушайте сразу. А остальное, ну, как выйдет.

В ужасе отстраняюсь:

— Да нет, не надо. Спасибо огромное. Но…

— Бери! — напором и силой втиснула пакет мне в руки. — Не для себя. Для Федьки. Там еще моя невестка… на мальчика одежду передала. Теплую. Сама говорила, что на улицу сейчас даже не в чем ему выйти. А тут весна, сама видишь какая, сегодня терпимо, а завтра — черти что. Декабрь самый что не есть.

— Спасибо, — пробормотала, окончательно сгорая от растерянности и позора. От осознания того, до чего я докатилась. И как стыдно пользоваться чужой добротой.

Хотя и не со зла. Не ушло. Но…

— Надо, Вань, надо! — будто читая мои мысли, добивает меня Ивановна. — И вот еще. Тут народ немного скинулся. Денег, конечно, не так чтобы… Но там на еду, или я не знаю… На лекарство будет.

Сорвалась. Дикий визг отчаянием вырвался из меня. Завыла. Прибилась спиной к стене и горько зарыдала. Невольно опустилась на пол, роняя свою не менее колючую, чем все это, поклажу. Спрятала от пожирающего заживо стыда лицо, утопила в ладонях.

Вот оно. Вот оно, твоё, папенька, светлое будущее, которое ты мне так благодушно пророчил. Счастливая жизнь с Лёнечкой. Его забота, тепло, любовь и понимание. «О вас позаботиться». Позаботился: бомжи, питающиеся, в лучшем случае, подачками, в худшем — приобщимся к помойке. Выжившие… лишь за счет чужой доброты душевной и понимания. Вот куда нас завел твой драгоценный Серебров. Если не насилие и покорность, то полное унижение, уничтожение и наплевательство. Предательство. По миру пустил. А я и пошла. Ибо уж лучше так, чем в кабале у дикого зверя. У животного, имя которому даже достойного нет.

— Ну, успокойся, зай, — присела рядом со мной женщина; обняла за плечи, прижала к себе. — У всех бывают трудности. И на то мы и люди, чтобы помогать друг другу в час нужды. И это не стыдно. Ни брать, ни помогать. Это им должно быть зазорно. Тем, кто отвернулся. Кто довел до такого.

* * *

Забренчал телефон. Как все вовремя. Стереть быстро слезы с лица и продышаться.

— Да, алло. Слушаю? — хриплым голосом.

— Ванесса?

— Да.

— Я сейчас подъеду. Говорите адрес.

— А В-вы, кто? Что?.. — растерянно, невольно заикаясь от волнения, помня слова Рогожина, что надо быть осторожной.

— От нашего общего знакомого, — отчасти грубо, но сдержано. — Адрес говорите.

* * *

— Тамара, а ты можешь неподалеку постоять, с Федькой, ну так, чтоб и я вас, и вы меня видели? Я тут кое с кем встречусь. Не знаю, кто он, что, но вроде как… должен весточку от Моего передать.

— От «твоего», это кого? Мужа, что ли? — взволнованно гаркнула, вытаращив на меня очи.

— Да фу. Нет, — поморщилась я. — Нет, конечно. Да и он уже не мой. От этого… Федора. Феди Старшего.

Цыкнула, театрально закатив глаза, и заулыбалась загадочно:

— Интриганы. Ну да ладно. Давай заодно хоть сумки помогу вынести.

— Там еще в раздевалке, внизу.

— А, ну да. Помнят девки ваши баулы, — и рассмеялась добро.

Скривилась я в улыбке, кроя истинные эмоции, хотя и проступил на лицо жар стыда.

* * *

Недешевой марки автомобиль, внедорожник въехал на парковку. Ковыряния в бардачке водителя — и наконец-то выбрался наружу мужчина. Прислонил к уху телефон и замер в ожидании.

Тотчас запиликал и мой серебристый старичок.

— Да? — взволнованно ответила я на звонок.

— Я подъехал. Выходите.

Шаги едва ли не по эшафоту. Глубокий вдох. Глубокий выдох. Конечности уже начинают свой лихорадочный пляс.

— Здравствуйте… — несмело шепнула я.