Веточкины путешествуют в будущее

— Нет, мозги у тебя исправные, — усмехнулся профессор. — Беда только, что лентяю достались. Я бы мог, правда, дать тебе эту таблетку. Проглотив ее, ты через минуту стал бы умножать, делить, вычитать и складывать так же хорошо, как арифмометр. Но только не дам я тебе таблетки! Приучайся быть самостоятельным. Ну вот что, ребята, вы здесь посидите, а у нас есть — дела, — сказал профессор и, взяв под руку Ивана Ивановича, вышел.

Коробочка с таблетками осталась лежать на столе.

Не успел Ваня опомниться, как Гоша открыл ее, схватил таблетку и проглотил.

— Что ты сделал? — испуганно вскрикнул Ваяя.

— Бежим! — сказал Гоша и, схватив брата за руку, потащил его к выходу.

— Ну, теперь задавай мне математические вопросы, — сказал Гоша, выйдя на улицу. — На умножение и вычитание…

— Сколько будет, если от трехсот семидесяти пяти отнять, ну, хотя бы сто семнадцать?

— Двести пятьдесят восемь.

— Правильно, — подсчитал на песке палочкой Веточкин-старший. — А умножить двести тридцать один на сорок шесть?

— Десять тысяч шестьсот двадцать шесть, — мгновенно ответил Гоша.

— Правильно! — удивился Ваня, подсчитав. — Теперь тебя можно будет показывать в цирке, как ученую собаку…

Гоша решил вовсю блеснуть своими математическими способностями. Он жонглировал четырьмя действиями арифметики, будто фокусник. Четырехзначные и пятизначные цифры так и сыпались у него с языка. Он умножил число пролетевших над ними ворон на количество съеденных им накануне пирожных. Он сложил все двойки, полученные им за год, и сумму разделил на число прохожих, встреченных в течение десяти минут. Двоек хватило на всех, и это вычисление почему-то доставляло Гоше особенно большое удовольствие.

Ваня слушал его и проникался все большим уважением к брату. Сам того не замечая, он даже стал называть Гошу на «вы».

— Послушайте, Гоша! — воскликнул он. — Вы и в самом деле гениальный мальчик!

Гоша скромно кивал головой. Он был согласен с мнением Веточкина-старшего. Мог ли он в эту минуту предполагать, что математический талант, открывшийся у него, послужит причиной новых удивительных приключений, которые предстоит ему пережить!

Веточкину-старшему вдруг показалось, что Веточкин-младший стал необыкновенно рассеянным. «Ну что же, — подумал он, — все великие математики были рассеянными».

Но Гоша, кажется, превзошел в этом отношении всех великих математиков. Он вел себя и в самом деле очень странно: на вопросы отвечал невпопад, разговаривал сам с собой, производя какие-то вычисления. Вдруг он схватил за рукав какого-то прохожего и принялся доказывать ему, что астрономы ошибаются. По его подсчетам, в Галактике не сто пятьдесят миллиардов звезд, а на целых пятнадцать тысяч звезд больше, что луч света проходит от одной крайней звезды Галактики до другой не сто тысяч лет, как это совершенно неправильно утверждают некоторые астрономы, а только девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять лет. Если прохожий сомневается, то может все это сам подсчитать и проверить.

Прохожий испуганно шарахнулся в сторону, а Гоша, продолжая сыпать цифрами и жестикулируя, зашагал дальше.

Как раз в эту минуту из подъезда высыпала толпа студентов. Чья-то спина загородила Гошу от Вани, а когда тротуар опустел, его уже не было. Гоша исчез.

Ваня, запыхавшись, побежал в интернат и разыскал Бабакина.

— Исчез Гошка! Что делать? — испуганно спросил он.

— Как что делать? А видеофон зачем? Настраивайся на Гошкину волну, и мы все узнаем.

— Вряд ли, — неуверенно произнес Ваня. — Он стал какой-то… рассеянный.

И Ваня рассказал Бабакину про то, как они побывали в институте пересадки органов и тканей, и о том, как Гоша проглотил «математическую таблетку».

— А ты все-таки попробуй! — настаивал Бабакин.

Ваня включил висевший через плечо на ремне аппаратик: тотчас послышалось тихое гудение, маленький экран голубовато засветился, и на нем появился силуэт Гоши.

— Он! — обрадовался Ваня. — Честное пионерское, он! Даже веснушки на носу вижу.

Из микрофона раздался Гошин голос:

— Вань, я вижу тебя… город Трех солнц…

Гоша вдруг замолк, изображение дрогнуло и исчезло.

Ваня растерянно вертел какие-то винтики, нажимал кнопки, но видеофон безмолвствовал.

— Дай-ка я посмотрю, — сказал Бабакин, склоняясь над аппаратом. — Вроде бы аппарат в порядке. Не иначе, как с Гошей что-нибудь произошло.

— Где он? Этот… город Трех солнц? — взволнованно спросил Ваня.

— Не особенно далеко. Отсюда на ракетоплане четверть часа полета.

— Тогда летим скорее!

В городе трех солнц

Через пятнадцать минут ракетоплан пошел на посадку.

— Что это? — удивился Веточкин-старший. — Мы вылетели поздно вечером, а теперь светло как днем. И солнце в небе.

— Целых три, — поправил Бабакин. — Это ночные солнца.

В небе и в самом деле сияли три огромных искусственных солнца. Они были не такими яркими, как настоящие, но все же хорошо освещали раскинувшийся внизу город и его окрестности.

— Крыши здесь какие-то странные, — удивился Ваня, указывая через иллюминатор на серебристые, похожие на вафли, плоские и наклонные крыши.