Ветра Унтара (СИ)

Ив взглянула в сторону Тигиля и Улена, хотела что-то сказать, но тут ее отозвали ребята. Пришло время серьезной музыки. Ив достала из чехла свой инструмент, припрятанный под скамейкой, Эмиль встал и, ни слова не говоря, достал флейту.

Трио из Долины Зеленых Холмов изъявило намерение украсить праздник настоящей, живой музыкой.

Праздник разошелся и тянулся далеко за полночь. Когда с едой было покончено и музыканты порядком устали, перешли к застольным песням конвоиров.

Работа лесного конвоя требовала полной отдачи, собранности и скромного образа жизни. Конвоиры не часто позволяли себе кружку-другую, не часто в глуши леса, тайком от всех, мужчинам, охраняющим королевство, приходилось слушать музыку, звучащую в королевских покоях, не часто у них гостила Белая Гильдия, победившая Древние ветра Унтара, и не часто празднование победы приходилось на день летнего Луностояния. По этим причинам эль быстро сгладил некоторую неловкость в общении между Белой Гильдией и конвоем, смягчились суровые мужские сердца, обветренные небритые лица заулыбались и праздник, начатый чинно и натянуто, превратился в шумное веселье.

Кто действительно чувствовал себя в своей тарелке, так это Эрик. Не лишенный тщеславия, Эрик всегда легко находил пути к крестьянским сердцам. Не один промозглый осенний вечер провел он в таверне дядюшки Сима, черпая вдохновение среди простых рыбаков, их песен, морских историй и удивительно крепкого моряцкого братства. Теперь он распахнул свой талант для лесных конвоиров, и те благодарно вернули ему бесценный клад своих песен и росказней, которых не суждено услышать никому, кроме нас.

Вот тут и выяснилось, что Мирон всего лишь пускал пыль в глаза, пел он ничуть не хуже остальных и далеко не самые приличные песни. В репертуаре загадочного гвардейца хватало забористого фольклора, который привел Эмиля в недоумение, а Эрика в неописуемый восторг.

Его гитара легко вторила несложным мотивам, бочка с элем истощилась, и конвоиры без промедления выкатили еще одну. Что касается Эмиля и Ив, то они, сыграв песню-другую, убрали инструменты и вернулись за стол. Нынче у Эмиля не было ни малейшего желания ни играть Бешеный Блюз, ни дурачиться. Вечером Тигиль передал мне записку, которую я с замиранием сердца перечитала раза три. В записке говорилось:

"Бешеный Блюз послужит знаком оказаться тебе по ту сторону зеленой ограды у Светлого Озера. Первое свидание после возвращения волшебника!"

Вот это было в духе Эмиля! Оставалось ждать, когда Эрик разойдется настолько, что не сможет обойтись без музыки ребят из Кивида. Я согласна была ждать сколько угодно, любовь Эмиля того стоила. Он молча посматривал на меня и чуть заметно улыбался, Эмиль умел оттягивать удовольствие, простоты и обыденности он не терпел. Я смутно догадывалась, что имел в виду Эрик, говоря о "совсем других планах" Эмиля. Эмиль соскучился по мне, я чувствовала, как по его венам вскипает обновленная кровь. Я боялась прикоснуться к нему, но душа дрожала, улавливая пульс любви…

Как и предполагалось, не прошло и трех часов, как после восьмого тоста за Отуила Эрик вспомнил про Бешеный Блюз. Весьма захмелев, наш малыш, расхрабрился и решил подивить конвоиров никому не известной музыкой. Благо конвоиры были достаточно пьяны, чтобы слушать все что попало. На то у Эрика был особый нюх. Теперь звучала неистовая какофония, от которой поморщился бы даже Эмиль, если бы к тому моменту уже не исчез. Под грохот Бешеного Блюза и мне нетрудно было потеряться.

По ту сторону зеленой ограды меня уже ждали. Ночь выдалась светлой и теплой, почти такой же теплой, как ночь после дня окончания Туона.

- Немного сентиментально... - смутилась я, но Эмиль обнял меня, терпение оставило его вовремя.

Волосы рассыпались по вышитой жилетке, рука остановилась и соскользнула вниз. Из-за молочных туч вынырнула Малая Луна, и в ее чарующем свете глаза Эмиля измерили в моих долгую и затаенную страсть ...

- Оставь руку там, где стоит ее оставить... - расстегивая мою шелковую рубашку, произнес он. И я потекла по телу Эмиля словно податливая и упругая вода.

Вплетались в косу расстояния время и память, вплетались туманы, дожди и не осиленные версты. То дивная королева Воспоминание ткала свой пышный убор для грядущего. Мой друг, мы всегда останемся на шаг впереди того, что происходит, того, что хотелось бы оставить себе. Миг не догнать. Все, что мы можем - оглянуться и смотреть, смотреть пока не заслезятся от пристального взгляда глаза. Я спала, мне снились хороводы угрюмых фей и было жаль только одного - уходящей ночи.

По животу Эмиля торопливо семенил заспанный паук, он направлялся по своим важным утренним делам, и ему было, в сущности, все равно, что спящий юноша, которого придется переползать до полудня, спас его маленькую паучью жизнь. Паук позабыл о смерче, позабыли и мы.