Ветра Унтара (СИ)

-- Ладно, девочка, передам! Так ты уверена, что его не стоит вернуть ойеллям? - Улен посмотрел на меня с хитрецой и подбросил светящийся ключ на ладони. Я вспомнила Тейя-Рыбу, Атаи и Най-Мун.

-- Уверена! - ответила я.

-- Как знаешь, - Улен спрятал ключ за пазуху и улыбнулся. - Отличная шляпа!

Едва он вспрыгнул на лошадь и заскрежетал на языке кунтов, как лошадь, вздрогнув, сорвалась с места, подняла столб придорожной пыли и исчезла в направлении к Черному Ущелью...

Оставалось только смотреть вслед...

Прищуриваю глаза и вижу огромное оранжевое солнце, пушистое, точно одуванчик. Еще раз прищуриваю, открываю, мои друзья неторопливо потирают ноги, лежат, отдыхают. Снова закрываю глаза, теперь уже крепко, и думаю: не сон, не чудный сон. Отступаю на луну назад. Все бы отдала в тот момент, чтобы видеть всех живых, уцелевших, до невозможности осязаемых, вот так неторопливо жующих бутерброды. Так и случилось. Открываю глаза, листва колышется, заслоняет солнце. Больно, больно от счастья. И в то же время пусто, наверно, от того, что не знаю, как поступить с этим счастьем, как с ним мириться.

-- Итта, передай хлеб, - говорит Эмиль, - кончился...

Тянусь к пледу, беру каравай, купленный в Алъере, протягиваю. Корочка подгорела, вкусно, наверняка достанется Эрику. Может, и не было ничего? Ни перепелки, ни Розы Ветров, ни Хранителя Гор, ни Тиса. Не было королевского концерта, волшебных ботинок, ойеллей, королевской гвардии, не было мандгоры, и Желтого Леса тоже не было, не было базы лесного конвоя, и Тигиля на ветряной ловушке, не было Мирона, не было короля. Только Учитель Улен, Хранитель, играющий с ветрами Унтара в свои древние игры...

-- Итта, твой чай остыл, можно я выпью? - это Эрик.

-- Пей...

Но я точно помню, был Молочный Хутор и Бешеный Блюз, был день окончания Туона, была ловушка песчаной скалы, где мы поссорились с Эриком, была ночь в Курьем Хвосте, дивная ночь, были старинные галеры Амслея, и был целый июнь для меня и Эмиля, я точно знаю - был вечер в Купеческой Гавани и утро на базе лесного конвоя, когда сбежал Эрик. Я не забуду, как болел Эмиль, и что было, когда он выздоровел, и я абсолютно уверена в том, что Эрик сейчас сыграет нам песню тех, кто возвращается домой...

Однажды черный небосвод и детская печаль,

Позвали нас с тобой, мой друг, в чарующую даль,

Когда, покинув отчий дом, мы сжали удела,

Свистели ветры, бился дождь, и ярость сердце жгла.

Летели кони напрямик, пронзив ночной простор,

И долго грозный лунный лик притягивал наш взор.

Домой! Домой! - зовет восход, оставленный в окне,

Домой! Домой! - камин зовет и дым в печной трубе,

Зовут и ноют по ночам одни и те же сны,

Зовет жасмин перед крыльцом, весь белый от луны.

Качался в небе альбатрос, кричали журавли,

Мы шли на север, шли на юг, ища чужой земли.

Над горизонтом уголь гор разрезал небеса,

Упала ласточка в костер, и черная гроза

Ревела луны напролет, мы думали о том,

Как мало видела душа, покинувшая дом.

Домой! Домой! - зовет восход, оставленный в окне,

Домой! Домой! - камин зовет и дым в печной трубе,

Зовут и ноют по ночам одни и те же сны,

Зовет жасмин перед крыльцом, весь белый от луны.

И вот однажды хмурый день упал в траву крылом,

И встали звери на пути со вражеским лицом.

О жуткий сон, о вещий сон, останови коня!

Под нами распластала плоть чужая нам земля.

Мой друг сказал: "Не в добрый час! Давно пора домой!"

Мы стали тем, кто бросил меч, не начиная бой.

Домой! Домой! - зовет восход, оставленный в окне,

Домой! Домой! - камин зовет, и дым в печной трубе,

Зовут и ноют по ночам одни и те же сны,

Зовет жасмин перед крыльцом, весь белый от луны.

Тому, кто очень удивлен, мы скажем - пробуй сам,

Покинь любовь и отчий дом, скитайся по горам,

Ты многое пройдешь легко, покуда, веришь мне,

Не доведется убивать врагов на их земле.

Ведь тот, кто годы напролет идет тропой войны,

Рискует потерять огонь любви и красоты.

Пока тебя зовет восход, оставленный в окне,

Пока тебя камин зовет, и дым в печной трубе,

Напрасной славы не ищи, повороти коня,

И пусть тебя благословит родимая земля.

- Ну что ж, - Эмиль потянулся к рюкзаку. - Многое произошло с тех пор, как мы выкурили в Хвойном Лесу Первую трубку приключения, теперь пора выкурить Последнюю... Прощайте, Ветра Унтара, не гулять вам больше по этой Земле. Прощайте арбалеты, не тянуть вам больше наши плечи в Древность.

Он развязал кисеты, и мы протянули ему свои верные трубки...

Табак конвоиров был терпок и крут, но нам показалось, что мы достаточно повзрослели, чтобы не морщась затянуться им. Последняя трубка необратимо оставила нас по ту сторону путешествия, и было немного жаль...