Ветреная дочь астрономии?

Мир, видимо, никогда не узнает точно подробности обстоятельств его смерти…». Касаясь же Сталина, Вульф заметил: «Если дата рождения Сталина точна, то мы можем ожидать большого числа очень благоприятных планетных указаний в 1945–1946 году. Они не указывают на разгром Советского Союза». Что же, в те дни подобные прогнозы можно было делать и не зная даты рождения Сталина. Но как бы то ни было, а после предварительных встреч Вульф попал в альпийский замок самого Гиммлера, человека, который всю свою жизнь стремился компенсировать собственную заурядность с помощью мистики. Подобно блеклой девице, не жалеющей косметики для придания яркости и выразительности собственному лицу, Гиммлер рьяно использовал разнообразнейшие атрибуты мистиков, дабы подчеркнуть собственное величие. Как только его не именовали! И «кайзером Генрихом», и «Черным герцогом», и даже королем Артуром. Духом мистики веяло от многих ритуалов, принятых в «ордене» избранных, — СС. Гиммлеровские симпатии к древним мистическим ритуалам были столь велики, что он даже предлагал фюреру покончить с христианством, заменив его древнегерманским поклонением Вотану и Тору.

Сегодня трудно сказать, что здесь было от жажды самоутверждения любой ценой, а что от искренней веры. Известно, правда, что над пристрастиями рейхсфюрера иронизировали некоторые представители нацистской элиты. Так, Гейдрих, сравнивая его как-то с другим офицером, язвительно заметил: «Одного беспокоят звезды на его эполетах, а другого — звезды в его гороскопе!»

Романтически окрашенный мистицизм и садистская жестокость сочетались в Гиммлере с сентиментальностью, которую сам он был не прочь продемонстрировать при удобном случае. За столом «Черный герцог» любил порассуждать о том, что не выносит охоты — зрелища страданий животных. И в то же время он не только вдохновлял уничтожение миллионов людей, но и сладострастно наслаждался человеческими страданиями и унижениями.

Вот с этим-то человеком и довелось сблизиться Вульфу. Началом их первой встречи был обед в присутствии офицеров СС, восхищенно внимавших речам астролога. Не без рисовки Вульф пишет, что они на него смотрели, как дети на Санта Клауса. После обеда разговор был продолжен в кабинете рейхсфюрера…

Просторная комната, лишенная громоздкой и роскошной мебели. Круглый стол с легкими креслами — в углу. Маленький одноцветный ковер на полу к бросающаяся в глаза одинокая картина: корабль викингов, рискуя налететь на утесы, сражался со штормящим морем. По замечанию Вульфа, картина выглядела символически: корабль гиммлеровской судьбы плыл меж опасных рифов в штормящих морях нацистской политики.

В завязавшемся разговоре Гиммлер поделился собственными опытами в области оккультизма и наблюдениями фаз Луны, высказав знание астрологической терминологии. Но гораздо интереснее Откровения Гиммлера о политике.

Так о чем же вещал Вульфу этот «всемогущий» человек с блеклыми глазами, спрятанными за стекла очков, и бескровной ниточкой губ пол тщательно подстриженными усиками?

«Для нас, — рассуждал Гиммлер, поворачиваясь в кресле, — политика означает управление людьми в полнейшем смысле этого слова. Это означает устранение всех сил, исключая те, что служат одной конструктивной идее». Управление людьми, господство над ними, целям которого должно быть подчинено все, — вот она — главная пружина гиммлеровского мистицизма.

«Сожалею, — продолжал он, обращаясь к Вульфу, — что мне пришлось подвергнуть Вас заключению, но я просто должен был прекратить публичные занятия астрологией. Больше они не могут быть терпимы в общественной жизни. Все, связанное с астрологией, должно быть запрещено… Фридрих Великий тоже запретил астрологию во время Семилетней войны. Он издал предупреждения всем предсказателям судьбы, астрологам, хиромантам и пастырям, угрожая им заключением, если они хоть что-нибудь скажут против его политики. Он рекомендовал странствующим хиромантам предсказывать победы и долгую жизнь его солдатам для того, чтобы те храбро сражались и не дезертировали. (Вспомним Манштейна!) Астрологи были также предупреждены Фридрихом Великим и запугивались тюрьмой, если только их предсказания станут противоречить воле государства и государственным соображениям…»