Ветряные мельницы надежды

Подумав еще немного, медсестра наклонилась и похлопала меня по руке:

— Ладно. Пойду поговорю с доктором. Видимо, у него тоже будут к тебе вопросы. И с твоим отцом он, наверное, захочет поговорить. Сейчас я ему все расскажу, и посмотрим, что он решит.

* * *

Потом я ждал в приемной, а отец пошел в кабинет врача. У него был виноватый вид. И он выглядел совсем маленьким. Он выглядел таким маленьким и испуганным, что я даже удивился, как вообще мог бояться его.

Прежде чем скрыться вслед за отцом в коридоре, медсестра улыбнулась, и мне стало так хорошо. И еще захотелось плакать. В груди екнуло, а горло сжалось. Думаю, вы тоже знаете это чувство, когда в любую секунду слезы польются. Только я понятия не имею, с чего бы мне тогда плакать.

Минут двадцать я нервничал, пока дожидался отца. Потом он вышел. Колючий такой.

— Идем, Себастьян, — процедил злобно. — Возвращаемся домой.

* * *

В подземке, где-то на полдороге до нашей станции, я набрался смелости и спросил про разговор с доктором.

Отец ответил не сразу. Так долго молчал, что я уж и не ждал ответа.

— Он считает, что ты должен больше двигаться. Что ты слишком много времени проводишь в четырех стенах, отсюда и проблемы со сном. Я сообщил ему о твоих ежедневных пробежках. Он сказал, что ничего не имеет против обучения на дому, однако тебе необходимо общение со сверстниками.

— Почти то же самое сказал и другой доктор. И видишь, насколько лучше я себя чувствую с тех пор, как начал бегать?

Он хмыкнул. Или, скорее, фыркнул.

— Похоже, что бы я ни разрешил — все будет мало.

— Так ты разрешишь?

Ответа не было. Я немного подождал. Нет, не отвечает.

— Отец, я спросил — ты разрешишь?

— Себастьян, будь любезен помолчать и дать мне подумать.

До самого дома отец больше ни одного слова не произнес.

Поужинали, и он отправился спать. Мне отец опять показался испуганным. И я увидел в этом хороший знак.

* * *

Я сидел рядом с Марией в вагоне поезда и держал ее за руку.

— Знаешь, я много думал о том, как это будет.

— М-м. В смысле — если мы убежим?

В желудке стало холодно, вроде туда напихали ледышек. Тяжелых, звонких ледышек.

— Если?

— Когда. Я имела в виду — когда.

— Ты ведь не передумала? Скажи, что не передумала!

— Нет. Просто мне очень страшно.

— Но ведь ты все равно хочешь убежать со мной?

— Да. Наверное.

Но меня уже охватил страх. Настоящий ужас охватил. Я должен был любым способом вернуть нас в то место, где мы оба наверняка знали, что мы наверняка сделаем через четыре месяца.

В поисках выхода я заглянул внутрь себя глубже, чем когда-либо в жизни. И вот до чего докопался:

— Когда я был маленьким, мы жили в пустыне. Называется пустыня Мохаве, это в Калифорнии. Ты была в пустыне? — Мария покачала головой, и я продолжал: — Там жарко. В городе, конечно, тоже жарко. Но там жара совсем другая. Там, может, и жарче, зато очень сухо. Вроде как в духовке на медленном огне. От такой жары в обморок не падают. А ночью там ярко-ярко светят звезды. Их на небе сотни тысяч. Или больше. Может, миллионы. Океан звезд. И сияют. На каждом крохотном квадратике неба — тысячи звезд. Да, и еще там горы. Целая гряда гор на горизонте. А на горах — ветряные мельницы.

— Ветряные мельницы? — спросила Мария. Я почувствовал, что она переключилась со своих беспокойных мыслей и наконец-то услышала меня.

— Ага, ветряные мельницы. Тысячи одинаковых ветряных мельниц на Техачапи-Пасс превращают ветер в электричество. На них можно смотреть бесконечно. Все равно что на реку… Не знаю, как описать.

— Мне хотелось бы там побывать, увидеть ветряные мельницы. Ты для того мне и рассказал?

— Да. Для этого. Чтобы ты знала — в мире есть место и для нас.

У нее загорелись глаза, и она стиснула мою ладонь.

— Тони! Ты и правда знаешь это кино?! А когда я тебе о нем сказала, то подумала, что не знаешь. Очень старый фильм, но я его так люблю!

— Я тоже. Кроме конца. Там грустный конец. Зато у нас будет счастливый. Верно?

— Жаль, что я не представляю, какие они — ветряные мельницы, — сказала она.

— А я принесу снимок, посмотришь.

Можно будет распечатать фотографию из Интернета.

— Ой, правда? Спасибо, Тони, я буду очень рада.

Она опустила голову мне на плечо, и мы ехали так весь обратный путь до «Юнион-сквер».

Если мы и споткнулись, то я этот ухаб, кажется, сгладил.

Когда двери открылись, она быстро поцеловала меня в губы.

— Ветряные мельницы? Обещаешь?

— Обещаю.

— Буду ждать. Ну, до послезавтра?

— До послезавтра!

— Пока, Тони.

И она убежала.

7 МАРИЯ. Жмурки

Той ночью, когда я поднималась по лестнице, у меня был Миг Прозрения.

Думаю, я все же в чем-то похожа на старшую сестру. Просто Стелла больше внимания обращает на такие вещи. Я могла бы делать многое из того, что она делает, если бы не игнорировала свою интуицию.