Ветры Катраза (Ричард Блейд, Странствие 6)

- Ничего он не стоит, - вставил Зубастый. - Только ходил да плетью помахивал, зиркало поганое!

- Да? - впервые подал голос Лысак. - Такого глазастого да опытного еще поискать! - он бросил непримиримый взгляд на Блейда. - Старый, но как держал в лапах всех дерьмодавов!

- Вот и додержался... - Зубастый разинул пасть и загоготал.

Рыжий негромко шлепнул по столу ладонью и смех помощника оборвался.

- Храпун - надсмотрщик умелый. Восемь золотых.

- Справедливая цена, - кивнул Трехпалый, снова щелкнув костяшками. Он посмотрел на результат. - Тридцать одна пакта золотом. Дороговато ты нам обошелся, Носач! '

- Э, так не пойдет! - запротестовал Блейд. - За Храпуна, покойника, восемь золотых, а за челюсть Грудастой - пять? Я же ее только погладил!

- Хочешь, чтоб мы повысили цену за Храпуна? - ухмыльнулся Трехпалый.

- Нет! Надо снизить за Грудастую!

Рыжий шевельнулся на своем табурете.

- Что заплачено - то заплачено, - сказал он. - Грудастая была в своем праве. Мы нарушили старый обычай.

- Какой же?

- Не брать двуруких на свои корабли. - Капитан вздохнул. - Есть, правда, обычай еще древнее... Если кто на море попал в беду, его не бросают.

Блейд опустил голову. Эти странные существа, мохнатые и четырехрукие океанские скитальцы, обладали своеобразным кодексом чести. Они явно не благоволили и не доверяли жителям суши, но сочли возможным вытащить его с Коривалла, где он постепенно сходил с ума... Они кормили и поили его; естественно, не бесплатно... Они, наконец, возвратили ему разум - тем самым благодетельным ударом колотушки. Конечно, это было сделано несколько грубовато, да и работу ему предоставили не из лучших, но моряки вообще нелегкий народ.

Он посмотрел прямо в черные непроницаемые глаза Трехпалого и медленно произнес:

- Значит, тридцать одна золотая пакта... Да... Desipere in loco...

- Что? - переспросил помощник.

- Безумствуй там, где уместно, - перевел Блейд.

- О! Твой народ очень мудр!

Блейд не стал оспаривать этот несколько поспешный вывод, а лишь кивнул головой и спросил:

- Ну? И что вы предлагаете?

Трехпалый выложил на стол все четыре ладони и забарабанил семнадцатью пальцами.

- Сам понимаешь, какой урон корабельной казне... - наконец заявил он. Если, скажем, тебя продать на Восточном Архипелаге... пакт десять, может и выручим...

- Треть! - буркнул Зубастый. - Не его одного надо продать.

- Пожалуй, - согласился старшина марсовых. - Понимаешь, - он повернулся к Блейду, - мы иногда продаем своих. Лучше пожертвовать десятком сопляков, чем всем год или два сидеть на берегу, если не хватает монет на новое судно. В особых случаях продаем за провинности, - Трехпалый прекратил барабанную дробь и вдруг остро взглянул на Блейда. - А тут особый случай.

Э, да он же копает под меня, сообразил разведчик. Что-то есть у этого хитреца за пазухой... и сейчас он вывалит это на стол! Неужели кух-шинчик Крепыша?

Точно, это был тот самый кувшинчик, на дне которого еще плескались остатки спиртного. Трехпалый достал его из навесного шкафа и торжественно водрузил на столешницу, посреди кучи фишек для ба-тенга.

- Вот, - он постучал по высокому глиняному горлышку, - отличное пойло с Южных островов. Нашли рядом с телом Храпуна. И от тебя. Носач, пахло этой спотыкаловкой за десять локтей. - Трехпалый задумчиво оглядел Блейда. Когда тебя привезли с острова, ты был совершенно голым. Я думаю, ты не прятал этот кувшин у себя в заднице?

- Кто? - зловеще и спокойно произнес капитан. - Кто дал?..

Блейд плотно сомкнул губы. Может, свалить все на покойника Храпуна? Нет, не поверят... Он тоже не поверил бы. Шито белыми нитками.

- Экипажу запрещено хранить спотыкаловку, - пояснил Трехпалый. - Все корабельные запасы под замком и под надежной охраной. Если нашим дерьмоболам позволить пьянствовать в рейсе, судно придет в торговый порт без груза... или не придет вообще. Для пьянки - берег! Пять-десять дней хватает, чтобы перебеситься и спустить свои пакты. И все. Конец - до следующей стоянки.

- Это - закон, - подтвердил капитан.

- Поэтому мы хотим знать, кто дал тебе пойло, - продолжал помощник. Продадим вас обоих. Будет у тебя приятель на берегу.

На берегу? Блейд не беспокоился за собственную шкуру. Он выкрутится! Не в первый - и не в последний! - раз его продают в рабство. Неделя-другая, и он либо сбежит, либо перережет глотку хозяину, либо заберется в постель хозяйки. В конце концов, в любой момент может истечь срок его командировки... Но Крепыш! Он не сомневался, что его приятель погибнет на берегу. И помочь ему невозможно... В иной ситуации он отбыл бы домой, оставив своему спутнику по странствиям в чужом мире то, что ценится там превыше всего: власть, богатство, славу... женщину, наконец! Но это сокровища сухой земли. Никакими силами он не сможет вернуть списанного на берег хадра обратно в его клан, на его корабль, что качается в безбрежном океане под хрустальные песни катразских ветров...

Блейд разомкнул губы и, решив, что хватит валять дурака, сурово произнес: