Ветры Запада. Книга 2 (СИ)

— Она красивая, — тонко улыбнулась Алина, и лица сразу нескольких женщин непроизвольно приобрели кислое выражение. Мать большого рода бедной, очевидно, не была и ставки могла поднять высоко. Я просто молча закатил глаза.

— А госпожа Лена тоже будет участвовать в торгах? — подала голос Нежана Чермная.

Вопрос, которого я ждал, и из-за которого пытался Ленку отговорить от участия. Участие кого-то из своих почему-то всегда наводит на мысли о нечестной игре.

— Увы, госпожа Нежана, — развёл я руками, — у меня не получилось её отговорить несмотря на то, что я очень старался. Госпоже Лене этот амулет совершенно не нужен, и это даже не вспоминая о возможностях нашей матери. Для неё, как и для сиятельной Алины, это просто очередная красивая блестяшка, — некоторые женщины слегка поморщились. — Но я не могу запретить жене тратить её личные деньги. Могу лишь надеяться, что она не увлечётся и не зайдёт в этом слишком далеко.

— А ваша жена действительно хочет приобрести эту вещь? — спросил неизвестный мне господин. — Или её цель просто в том, чтобы, так сказать, оживить торговлю?

То есть в том, чтобы заставить других повышать ставки — довольно оскорбительное предположение. Смысл его, разумеется, дошёл до всех, и на мне скрестилось множество любопытных взглядов. Скандал оживляет любое мероприятие и обычно интересен всем — кроме хозяев, конечно.

— Господин… — я вопросительно на него посмотрел.

— Я не отсюда, — коротко ответил тот.

Всё понятно — представитель какого-то важного лица, который предпочитает остаться неизвестным. Может даже, представитель князя Смоленского — тот ведь очень интересовался предметом аукциона.

— Я бы вызвал вас на дуэль, достойный, за подобное предположение, но я не хочу омрачать это событие скандалом. Впрочем, я надеюсь, что позже у нас с вами найдётся возможность обсудить ваше заявление подробнее. Оправдываться я, разумеется, не собираюсь. Скажу лишь одно: если бы я вдруг опустился до подобных методов, то подставным покупателем была бы не моя жена, которую прекрасно знают все присутствующие, а кто-нибудь безымянный и никому не известный. Вроде вас, достойный.

В эмоциях у него ощущалось сильное чувство страха. Скорее всего, это обычный поверенный, который привык иметь дело с купцами и просто не подумал, как подобное предположение воспримет дворянин.

— Прошу прощения, я ничего такого не имел в виду, — торопливо пробормотал он.

Я кивнул и отвёл от него взгляд.

— Ещё вопросы, дамы и господа?

— У меня есть вопрос, если позволите, господин Кеннер, — послышался бархатистый голос слева. Я обернулся и увидел Асту Соболеву. Когда-то она была Астой Дорич, а потом случилась романтическая история, от которой впечатлительных дам до сих пор пробивает на слезу. История закончилась счастливо — Аста Дорич стала Астой Соболевой и идеалом молодых романтичных дурочек. Случилось это лет так тридцать назад, Аста с тех пор родила двоих детей, но по-прежнему оставалась редкой красавицей.

— Слушаю вас, госпожа Аста, — галантно поклонился я.

— Я согласна, что уникальный артефакт стоит таких денег. Но только если он останется уникальным. Не случится ли так, что через некоторое время подобные артефакты появятся в широкой продаже и по совсем другой цене?

— Прекрасный вопрос, госпожа Аста, — улыбнулся ей я. — Не рискну ничего гарантировать — в жизни случаются самые неожиданные вещи, а я всё же не артефактор, чтобы рассуждать, что возможно, а что нет. Скажу лишь о том, что знаю сам. Как я уже упоминал ранее, этот амулет стал возможным лишь благодаря свойству быстрой подзарядки. Свойство же это обусловлено одним редким кристаллом, который называется Слезой Пожирателя душ. И если слово «слеза» здесь употребляется в поэтическом смысле, то в названии существа нет никакой поэзии. Это название представляет собой совершенно буквальное описание. Из чего нетрудно сделать вывод о том, насколько сложно этот ингредиент получить, и сколько он может стоить. Я очень надеюсь, что эта слеза была не последней, и мы сможем получать эти кристаллы хотя бы изредка, но насчёт широкой продажи можете не беспокоиться. А особенно насчёт другой цены. Пятьдесят тысяч — это последняя цена, за которую мы готовы продать артефакт со слезой Пожирателя. Я сказал «последняя» в том смысле, что если мы сможем продать подобный артефакт всего лишь за пятьдесят тысяч, то он будет последним изготовленным. Мы найдём для слёз лучшее применение — если сможем их получить, конечно.

— Господин Кеннер, — поднял руку Тарас Куница, глава небольшого нейтрального семейства, — вы гарантируете, что ношение этого амулета не причинит вреда хозяйке?