Ветвь Долгорукого

– Рус… рус… Киев! – уже как-то мягко и ласково сказал Рамбам, ему явно понравилась откровенность молодого человека. – Я тоже европеец, родился в Кордове, есть земля такая – Испания… Теперь она под маврами, а как будет дальше, один Бог знает… Мы с тобой почти земляки!.. Я в Кордове родился, – повторил он, – да и какая разница, где родился! Где бы еврей не родился, он должен остаться евреем, как ты русским… Вот ты и здесь, далеко от родины, среди мусульман и иудеев, но ты русский и христианин, не так ли?

– Так, – кивнул головой Олекса. – Православный…

Вопрос «где родился?» был весьма болезненным для Моше бен Маймона. Он был назначен религиозным руководителем египетской еврейской общины, которая и должна была утвердить это назначение. Но местный начальник Сар Шалом бен Моше ха-Гаон бен Нетанель Шестой был против на том основании, что Рамбам родился в Европе, а не где-нибудь в Египте или на задворках Палестины.

– Православный, – повторил Рамбам, – стало быть, от Иисуса Христа идешь… Когда Бог сотворил мир, он воскликнул: «Как хорошо!» Но в этом созданном им мире было и добро и зло… И это зло использовали невежественные люди, распяв на кресте твоего Христа… Да, – вспомнил Рамбам, – ты, говорят, хороший шахматист!.. Игра, выдуманная индийцами, занятная… У нас игра в шахматы пользуется большим вниманием, поэтому тебе придется встретиться с самим визирем… Не трусишь?

– Ну, чему бывать, того не миновать, так говорят у нас, на Руси. – Олекса поднял уже руку, чтобы перекрестится, но тут же опустил ее – а вдруг Моше бен Маймон не поймет: он ведь не был христианином.

– Иосиф отведет тебя к визирю аль Кади аль-Фадилю… А друга надо похоронить достойно, как воина… Прощай, Али ибн Ибрахим, или как тебя? – улыбнулся Рамбам.

– Олекса…

– Хорошее имя – Олекса!..

– Алексей…

– Ну, Алексей… Это святой по христианской вере…

На том они и расстались.

На следующий день Олекса, как и было условлено, встретился с Иосифом бен Иеудой.

– Хороший у тебя учитель Рамбам, – скорее для того, чтобы меньше думать о предстоящей встрече с визирем первым начал говорить Олекса.

– Да, – ответил Иосиф, глянув сбоку на Олексу. – Таких учителей на свете мало… Вот мне приходится уехать из Египта, а он обещал мне курс метафизики в письмах присылать… Найди еще такого учителя!

Не спеша они подошли к большому красивому зданию.

– Это и есть дворец визиря ал-Фадила. – Иосиф остановился и даже почтенно склонил голову в сторону здания. – Вся власть в Египте, пока не приехал из Сирии султан Салах ад-Дин, принадлежит визирю… В его руке жизнь любого из нас, так что будь осторожен, не наделай какой-либо глупости… Соблюдай этикет – вот и все…

Из здания вышли двое, один, по всей видимости, военный, ибо был вооружен мечом, да и по выправке было заметно, что не гражданский. Иосиф знал их.

– С мечом – это начальник охраны визиря почтенный Марван ибн-Худжар, а тот, кто потолще, не менее почтенный главный слуга визиря Исхак ибн-Хишам…

– Салам алейкум, Иосиф, – не дойдя несколько шагов, поднял руку главный слуга.

– Алейкум ас салам, – приложил руку к груди и поклонился Иосиф.

– Так ты и есть Али ибн-Ибрахим? – обратился Исхак к Олексе.

– Я? – оглянулся Олекса и машинально ответил: – Ля, – но тут же вспомнил, что имя его теперь именно такое, и испуганно, но громко, для пущей убедительности, повторил: – Айва[120], айва…

Исхак ибн-Хишам несколько удивленно посмотрел на Олексу, а потом на Иосифа, а начальник охраны посчитал, что так и должно быть: этот Али запутался вполне естественно, ибо простолюдины перед начальниками должны робеть – это их прямая обязанность. И по привычке Марван ибн-Худжар даже взялся за рукоятку меча.

– Рахмат[121], – придя в себя, кивнул Иосифу главный слуга.

– Массалям[122], – таким же тоном ответил Иосиф, повернулся и пошагал туда, откуда пришел.

Во дворце визиря слышалась музыка. «Уж не меня ли так встречают? – подумав, усмехнулся Олекса. – Скажи кому из знакомых – не поверят!»

– Музыка, – не зная, что говорить, ибо идти молча как-то неловко, изобразил радость на лице Олекса и для непонятливых арабов, как это ему показалось, сжав кулаки трубкой, поднес их ко рту: – Бу-бу-бу!..

Те хорошо все поняли и дружно рассмеялись.

– У нас сегодня торжество! – не без гордости сказал слуга. – Король Амори снимает осаду с Бианса и с позором уводит войска в свой Иерусалим!

– Пока свой, – съехидничал и еще пуще рассмеялся начальник охраны. – Вот приедет из Сирии великий султан Салах ад-Дин, он еще посмотрит, что делать с этим… Иерусалимом! Пусть крестоносцы трепещут! – по-военному закончил Марван ибн-Худжар.

В большом зале, куда втолкнули Олексу, было множество, судя по нарядным одеждам и радостным лицам, знатных вельмож Египта. «Отмечают победу, – отметил про себя Олекса, – все верно… Наши, – вспомнил он короля, Огюста де Пуссе и других, – бегут назад не солоно хлебавши… Даже высоченный архиепископ Тирский Федерик де ла Роше уносит свой “понос” от греха подальше»…